Убийство на Васильевском острове

– Возможно, вы и правы, но хорошо, – глаза судебного следователя стали в миг колючими и безжизненными, он уже вынес приговор арестованному, – вы не имеете намерения что-либо сообщить следствию или заявить?

Петров с минуту подумал и покачал головой, мол, нет.

– Хорошо, – Козлов барабанил пальцами по металлической столешнице.

– Где вы провели прошедшую ночь?

– У госпожи Жак.

– У госпожи Жак?

– Вы не так поняли, – Александр смутился, и на щеках проступили красные пятна, – дочь госпожи Жак Анна – моя невеста и иногда мне Наталья Ивановна предоставляет комнату, чтобы я ночью не возвращался домой.

– Где вы проживаете?

– Я же говорил.

– Ах да, в Кронштадте. Извините, но мои мысли заняты иным.

– Ничего, я понимаю у вас много забот.

– Вы правильно подметили, много забот, – хотел добавить, одна из них вы, но сдержался. – Так как вы говорите, провели сегодняшнее утро?

– Я ничего такого не говорил, – быстро, слишком быстро ответил, голубчик, губы Козлова озарила улыбка. – Так расскажите.

– Как обычно, – медленно говорил Петров, подбирая каждое слово.

– Так расскажите.

– Вы поясните. Почему меня задержали, а уж потом, я подумаю, отвечать вам или нет.

– Александр Иосифович, давайте с вами условимся. Здесь, в этом заведении, имею право задавать вопросы только я, а на вас лежит святая обязанность – на них честно и без утайки отвечать.

– Я что-то утаил?

– Пока нет.

Это «пока» резануло слух арестованному, и он поморщился.

– Почему вы считаете, что я должен что-то скрывать?

– Александр Иосифович, извините. Но я отвечу на ваши вопросы лишь тогда, когда сочту нужным.

– Тогда я буду молчать.

– Ваше право.

– Именно, что моё.

– Но я не советую вам этого делать. Но хватит, мы и так отвлеклись. Так что вы делали сегодняшним утром.

– Всё, как обычно.

– И как бывает обычно?

– Поднялся, откушал чаю и отправился на отеческий завод.

– С завода вы более не отлучались?

Петров насторожился, но сразу же ответил.

– Нет, не отлучался.

– А вот дворник Иван утверждает обратное?

– Дворник – дурак и в постоянном подпитии, так что ему могло многое померещиться.

– Возможно, но как вы объясните, что уходили вы в шляпе, – потом себя поправил, – куда вы её дели?

– Наверное, когда приехали ваши подчинённые, то ли в спешке, то ли от испуга забыл.

– Чего вы испугались?

– Приходят двое при оружии и забирают в участок. У кого хочешь, воображение разыграется.

– Но как вы поясните, что ваша шляпа с вашим именем, – Козлов указал на внутреннюю часть, – оказалась в квартире госпожи Жак после вашего ухода?

Александр тяжело задышал.

– Позовите моего отца.

И более ни на один вопрос не ответил.

– Наталья Ивановна, моя фамилия Фурсов, зовут Василий Васильевич, служу в сыскной полиции, вы простите меня за столь дерзкое обращение, но мне необходимо задать вам несколько вопросов.

– Можете, хотя бы в такой день оставить меня в покоя, – глаза не потеряли красноты, но более слёзы не катились по щекам.

– Извините, но для поиска преступника мне всё—таки придётся задать вам несколько вопросов.

– Сколько можно, – раздражённо сказала женщина, – я же с пол часа тому разговаривала с таким длинным, – хотела сказать неприятным, но сдержалась, – полицейским.

– Вы разговаривали с судебным следователем….

– Какая разница, – ещё больше распалилась госпожа Жак, – я всё ему сказала.

– Но мне всё—таки придётся побеспокоить вас, – настаивал Фурсов.

– От вас, видимо, не так просто избавиться.

– Наталья Ивановна, ваша дочь всегда оставалась дома одна?

– Нет.

– Почему сегодня она осталась в квартире?

– Не знаю, – и пояснила, – мои дети учатся за… – она смутилась, – поэтому сыновья рано уходят в учебные заведения, а Анна и Елена проживают при гимназиях, дома бывают только по воскресеньям и неприсутственным дням.

– А сегодня?

– Было, как обычно. Дети и Александр, – при упоминании последнего глаза Фурсова блеснули, – ушли, вслед за ними на рынок за продуктами направилась и я.

– Значит, дома Елены быть не должно?

– Об этом я и говорила, а может, и нет, тому полицейскому.

– Извините, а кто такой Александр?

– Жених моей старшей дочери.

– Он пришёл сюда утром?

– Нет, – начала пояснять женщина, – когда Александр задерживается допоздна, он ночует у нас.

– Где он проживает?

– В Кронштадте.

– У него есть ключ от вашей квартиры?

– Нет.

– Понятно. Скажите, в каком головном уборе ходит жених вашей дочери?

– В чёрной шляпе, вас тоже заинтересовала она?

– Что?

– Тот полицейский…

– Судебный следователь.

– Пусть будет судебный следователь, показывал мне шляпу Александра и интересовался ею.

– Вы узнали шляпу?

– Да, она приметная, внутри написано его имя.

– Понятно. Значит, вы не знаете, почему ваша дочь вернулась?

– Для меня это загадка.

– Скажите, у вас были деньги или драгоценности?

– В комнате, где, – в уголке глаза появилась слеза, но женщина взяла себя в руки, – там, где Елена, комод, в нём лежало около трёх тысяч в процентных бумагах и ассигнациях.

– Вы проверяли?

– Господин полицейский, у меня убили дочь, а вы спрашиваете о каких-то деньгах.

– Простите, но чтобы найти убийцу, мне необходимо знать обо всём и в том числе, как не печально, и о деньгах.