Убийство на Васильевском острове

– Я понимаю, ещё ваш полицейский спрашивал, бывали ли у нас в доме посторонние, я заявляю и вам, что нет, не бывали.

– Благодарю за потраченное на меня время и извините, если мои вопросы были бестактны и принесли вам огорчения.

После разговора с судебным следователем дворник выглядел успокоившимся. Махнёт метлой и смотрит на окна комнаты, где совершено убийство. Что-то помыслит, дальше шоркнет по мостовой и опять впадает в сонное состояние.

– Значит, ты и есть тот Иван, который управляется с домом и двором?

Дворник посмотрел на подошедшего господина, но ничего не ответил, словно ждал, когда тот продолжит, но подошедший молчал, только внимательным взглядом изучал Ивана.

– Я и есть, – наконец сказал Иван.

– Надворный советник Фурсов из сыскной полиции.

Дворник слегка наклонился вперёд, тем самым показывая, что внимательно слушает.

– Час тому или более с тобой разговаривал судебный следователь?

Иван только заморгал глазами, но ничего не ответил.

– О чём шла беседа?

– Да я…

– Понятно, – усмехнулся сыскной агент, застращал дворника Козлов. – Хорошо, скажи, ты метёшь с самого утра?

– Так точно, – повеселел Иван.

– И вероятно подметил, когда семейство Жак покинуло дом?

– Ну, за ними я не наблюдал, но, как и кожный день.

– И…

– Первым ушёл господин Петров, жених старшей дочери Анны, – пояснил он.

– Он в шляпе был?

– А как же, – удивился дворник, – потом сыновья, у госпожи Жак их двое, Елена, та, которую нашли убиенной, Анна и Мария. Потом и сама Наталья Ивановна.

– Не мог спутать?

– Нет, так и было.

– Кто из них возвращался назад?

– Да, сперва, Елена, а потом и господин Петров.

– Спустя какое время и во сколько это было?

– Не могу знать, часов не имею, – улыбнулся щербатым ртом дворник.

– Что было потом?

– Выскочил господин Петров, словно за ним черти гнались, и сразу на улицу.

– Когда?

– Так не успел войти, как сразу выскочил.

– В шляпе?

– Ваше благородие, не припомню.

– Посторонние приходили?

– Я бы видел, двор поручен мне, точно скажу, более никого не видел.

– С чёрного входа мог кто-либо войти?

Иван помолчал, потом тихо произнёс.

– Там мог, мне ж везде не уследить.

Анна, старшая дочь Натальи Ивановны, плакала и ничего толком рассказать не могла. Больше всхлипывала. О том, почему вернулась Елена, не знала и не смогла ничего предположить.

Тело убиенной увезли ранее. Хотя было понятно, как Елена Жак приняла смерть, да и со временем более – менее ясно, но всё-таки необходимо получить акт вскрытия.

Фурсов хотел расспросить прислугу, которая пользуется чёрной лестницей, но решил сперва навестить доктора и уже потом заняться остальными вопросами.

– Не утерпели, Василий Васильевич,

– Вы…

– Управился во время.

– И каковы результаты?

– Убита она, как я и говорил, ударом тупого предмета по голове, а если точнее, то в висок. Смерть наступила мгновенно, бедняжка не почувствовала ничего, особенно боли.

– Скажите, как нанесён удар, сверху вниз, сбоку?

– Вы хотите узнать, какого роста убийца?

– Именно.

– Приблизительно её роста.

– Что-нибудь ещё?

– Есть и ещё.

– Не томите.

– Наша девица, скажите, сколько ей лет? Ах да, пятнадцать. Так вот она не была девицей.

– Как? – Изумился сыскной агент.

– У нашей девицы, не скажу точно, но с полгода имелся любовник.

– Любовник? – Фурсов был изумлён.

– Вот именно, любовник.

– Вы меня удивили.

– Это не я, Василий Васильевич, а наша с вами девица, тем более, что она на сносях.

– Как?

– Василий Васильевич, вы меня удивляете, у вас есть дети?

– Есть.

– Так вот, не святым же духом они были занесены в лоно вашей жены.

Новость оказалась довольно любопытной, хотя, может быть, и не имеющей к преступлению никакого отношения. Но стоит проверить.

Фурсов усмехнулся, мысль пришла неожиданно, и сразу стало всё по местам. Как всё просто, подумал Василий Васильевич, главное идти в ту сторону и не позволять чётко складывающейся теории превалировать над правдой.

«Если Елена обучалась в гимназии княгини Оболенской, то как могла среди недели сбегать на встречи со своим любовником? Отсюда следует, что необходимо навестить данное Богоугодное учреждение. Но нет полной уверенности, что заведующий господин или госпожа, как их там, позволят побывать в комнате воспитанницы, а там могут быть, письма, записки и иные свидетельства знакомства или соблазнения. В обычае девиц писать события и переживания в дневнике, который они ведут для души. Попытаться можно», – успокаивал себя Фурсов, но оказался прав. Господин Герд, принявший в своё заведывание женскую гимназию, наотрез отказался пускать сыскного агента:

– Вы думаете только о сиюминутном, – горячился Александр Яковлевич, – но не думаете, какое окажет влияние ваш визит на воспитанниц. Когда полицейский соизволит рыться в их вещах. Уму непостижимо, господин полицейский.

– Простите, господин Герд, но убита ваша воспитанница, которая на момент убийства оказалась не в вашем заведении, а совсем в другом месте. Как вы объясните сей факт?

– Позвольте мне разобраться в данной ситуации и вам проинформировать, почему, как и зачем. А посему попрошу вас покинуть моё заведение.