Убийство на вокзале. Сенсационная история раскрытия одного из самых сложных дел 19 века

«В год Господа нашего тысяча восемьсот пятьдесят восьмой, восьмого января, я, Джеймс Споллин, настоящим даю разрешение Фредерику Бриджесу, практикующему френологу, проживающему по адресу Ливерпуль, Маунт-Плезант, округ Ланкашир, 30, снять слепок с моей головы и лица и сделать мой фотографический портрет в обмен на то, что указанный Фредерик Бриджес найдет для меня и моего старшего сына средства, которые позволят нам покинуть эту страну. Я обязуюсь ни под каким предлогом не позволить никому, кроме упомянутого Фредерика Бриджеса, снять слепок с моей головы и лица, сделать мой фотографический портрет или каким-либо иным образом нарисовать или изобразить меня, а также предоставляю упомянутому Фредерику Бриджесу всю власть над упомянутыми слепком и фотографией, чтобы он мог делать с ними и говорить все, что сочтет нужным и правильным».

Споллин некоторое время рассматривал текст, прежде чем ответить:

– Я не могу позволить сделать свою фотографию, потому что если она будет сделана, то ее потом можно будет скопировать в любом количестве.

Мистер Бриджес был неумолим:

– Если вы приняли такое решение, то наши дела закончены.

Но у Споллина не было выхода – ему пришлось сдаться:

– Это не слишком меня волнует, но последняя часть вашего соглашения дает вам большую власть.

– Это так, я согласен. Но меньшее меня не устроит.

Он достал ручку и выжидающе протянул ее Споллину. Ирландец выдавил из себя улыбку и с напускным благодушием сказал:

– Ну что ж, если я должен сделать это… – Он схватил ручку и поставил свою размашистую подпись. – Споллин теперь мертв.

Он передал перо сыну, который также подписал документ. После этого Фредерик и Ханна Бриджес засвидетельствовали документ и соглашение приобрело официальный статус.

Теперь, когда все дела были завершены, напряжение в комнате заметно спало. Споллин и Джеймс вкратце рассказали о том, что произошло с ними после того, как они были вынуждены покинуть Auld Lang Syne. Поскольку Томас, ранее приютивший их, лишился средств к существованию, они вскоре оказались в нищете: он мог предоставить им место для ночлега, но не более того. Они заложили все, что у них было, кроме одежды. Споллин порылся в карманах и достал банкноты. Бриджес насчитал восемнадцать шиллингов и четыре пенса.

Свою оценку личности Споллина мистер Бриджес основывал на беглом осмотре черепа ирландца. До сих пор у него не было возможности провести полное обследование, однако он считал, что увидел достаточно, чтобы оценить конфигурацию мозга. Он знал, что его новый знакомый не заслуживал доверия, был скрытен и хитер. И был убийцей. Это было не субъективное суждение Фредерика Бриджеса, а беспристрастный вердикт природы. Его вера в точность френологии была непоколебима.

Только вот френология была лженаукой, плохо продуманной теорией, собранной из противоречивых наблюдений и иррациональных предположений. Сегодня мы знаем, что определенные участки мозга действительно выполняют специализированные функции, такие как решение проблем, двигательная активность или обработка стимулов. Эти области, однако, имеют мало общего с теми «органами», о которых говорили френологи и которые были тщательно расчерчены на фарфоровых головах, ставших их реликвией. На образцах, которые изготавливал и продавал мистер Бриджес, изображалось не менее сорока органов, каждый из которых был пронумерован, чтобы помочь новичку. Все они, начиная с первого номера в списке (Эротизм) и заканчивая сороковым (Причинно-следственная связь), не имели под собой никакой научной подоплеки. У Споллина не было органа деструктивности, который можно было бы измерить, и его базилярно-френометрический угол ничего не говорил о его личности – тем более о том, был ли он убийцей. Детальная оценка мистером Бриджесом черт его характера была бесполезна, по крайней мере, с научной точки зрения.