Убийство на вокзале. Сенсационная история раскрытия одного из самых сложных дел 19 века

Его гордые владельцы называли Emerald Isle «самым быстрым судном в своем роде». Спущенный на воду в 1853 году, он был одним из самых крупных пассажирских судов, курсировавших через Атлантику. Три огромные мачты квадратного сечения поддерживали несколько акров парусины. Нос корабля был украшен фигурой ирландского волкодава в прыжке, а корма – резной золотой арфой, которую с одной стороны поддерживал еще один волкодав, а с другой – белоголовый орлан. Под палубой находилась прекрасная кают-компания, отделанная панелями из красного дерева, с толстыми коврами и зелеными бархатными диванами.

Только вот мало кто из находившихся на борту мог хотя бы взглянуть на эту роскошь. Судно Emerald Isle было рассчитано не на комфортную, а на выгодную поездку. Если в роскошной кают-компании могли разместиться не более десятка самых богатых пассажиров, то в убогом трюме – до девятисот. Питание и размещение были ужасны и создавали идеальные условия для распространения инфекций. Врачи путешествовали бесплатно, и это была не простая благотворительность. Любой медик, неразумно принявший предложение, скорее всего, большую часть пути проводил в корабельном лазарете, ухаживая за больными и умирающими.

Дорога в Америку зимой и весной редко давалась легко, и Emerald Isle почти 8 недель провел в море, терзаемый сильными метелями и штормами. В субботу, 13 марта, судно бросило якорь у Манхэттена, и после прохождения таможенных процедур пассажиры были доставлены на берег на небольшой флотилии барж и буксиров. Они высадились на пирсе рядом со скоплением зданий, известных как Касл-Гарден – недавно открывшемся в Нью-Йорке центром приема иммигрантов. Гости Соединенных Штатов были грязными и неухоженными, поскольку почти два месяца не мылись и не меняли одежду. В довершение всех унижений их заводили в ближайшее здание между двумя шеренгами чиновников, словно овец в загон.

Среди этой толпы оборванцев был мужчина лет сорока вместе со своим сыном-подростком. Ни жены, ни других детей не было видно, и, судя по всему, они не принадлежали к какой-то группе. Они сдали свой скудный багаж на досмотр, а затем встали в очередь на осмотр к медицинскому работнику. Получив заключение об отсутствии болезней, они присоединились к медленной процессии в большом круглом зале, где их встретил ряд неулыбчивых чиновников, которые внимательно осматривали иммигрантов и засыпали их вопросами: «Где вы родились? Какова ваша профессия? Ваш родной язык? Куда вы едете? Как вас зовут?» Пара ответила, что они ирландские рабочие, которые собираются остаться в США. Старший мужчина назвался Чарльзом Лоутером, а его сын – Томасом.

На этом допрос не закончился, так как никому не разрешалось покидать помещение, пока не были допрошены все пассажиры до единого и не записаны их данные. Несмотря на то, что было холодно, а многие из иммигрантов болели, их вывели ждать под открытым небом, где через определенные промежутки времени чиновник зачитывал длинный список имен, но с какой целью – так никто до конца и не понял. После, казалось бы, вечного ожидания Лоутеры смогли получить свой багаж и покинуть Касл-Гарден. Они пробирались через лоточников, продающих сомнительные железнодорожные билеты и места в не вызывающих доверия пансионах; мимо добросовестных менял и мошенников; клерков, предлагающих услуги по написанию писем неграмотным; носильщиков, продавцов еды, нищих, пьяниц, извозчиков, полицейских и множества других видов, населяющих эту новую экзотическую экосистему; и наконец вышли на Бродвей – ворота на континент, открывающие путь к новым возможностям, новой жизни.

Ирландцы, называвшие себя Чарльзом и Томасом Лоутерами, действительно прибыли в Нью-Йорк на Emerald Isle. Были ли они теми самыми Споллинами, путешествующими под вымышленным именем? Точно сказать невозможно, но есть все основания предполагать, что Лоутеры существовали лишь как удобное прикрытие.

Споллины находились в Ливерпуле до четверга, 14 января, когда в последний раз посетили Фредерика Бриджеса и подписали расписку о выезде за границу. В следующий вторник газета Liverpool Mercury, репортеры которой внимательно следили за их передвижениями, сообщила, что Джеймс Споллин «отбыл в далекую часть земного шара… в один из последних нескольких дней». И газета, и мистер Бриджес сходились во мнении, что Споллины покинули город по морю. Согласно записям, за этот четырехдневный период из порта Ливерпуля отплыло 51 судно, причем все они, за исключением нескольких, отправились в воскресенье, 17 января. Они направлялись в порты по всему миру: Аделаида, Баия, Барбадос, Калькутта, Гент, Гибралтар, Гавана, Лима… и так далее, вплоть до Веракруса.