Убийство номер двадцать

– Мне не следовало уходить. Я должен был усердней бороться за нас обоих.

Адам ложится на спину и рассеянно наматывает на палец прядь ее волос.

– Но кто знает, что могло бы случиться тогда, – отвечает она. – Может, нам и нужно было время от времени немного побыть наедине, и ты всегда возвращался бы ко мне.

– Может. – На секунду примолкнув, он тихо спрашивает: – И что теперь будет?

– Я хочу быть с тобой, Адам.

– А как же твой парень?

Ромилли делает глубокий вдох. Но ответ прост.

– Все кончено. Он это знает, иначе не ушел бы. Но мне все равно нужно… поговорить с ним. Я не знаю… Это займет какое-то время. Но все будет хорошо.

Она отводит взгляд.

– Ну а ты?

Адам не отвечает, и Ромилли поднимает глаза. Он улыбается.

– Что я?

Она легонько ударяет его в грудь.

– Не виляй, Бишоп! Ты остаешься?

На сей раз он не колеблется.

– Да. Навсегда. Я никогда не уйду.

– Но что там сейчас творится – у тебя на работе?

– Завтра у меня встреча с Маршем. – Лицо Адама мрачнеет. – Могу предположить, что меня окончательно отстранят.

– Что? – Ромилли уже злится за него. – Да это же просто смешно!

– Если бы, – отзывается он. И рассказывает ей про прошлую ночь, избыток алкоголя и Элли Куинн.

– Господи, Адам… – Вот и все, что Ромилли может на это сказать. Но не встает с дивана, не высвобождается из его объятий. История жуткая, но если уж она и сейчас не двинулась с места, то не двинется уже никогда.

– Ты не сердишься на меня? Ты ведь не думаешь, что я…

– Что?

– Кусок дерьма.

Ромилли притягивает его ближе.

– Послушай, что бы ни случилось… Что бы ты ни делал дальше, я буду с тобой. Я помогу тебе. Во всем, что тебе только понадобится.

Адам наклоняет к ней голову и медленно целует в лоб, прижимаясь губами к ее коже.

– Я никогда не оставлю тебя, – говорит она, повторяя его слова.

– Никогда? – Он ухмыляется. – А как же твоя работа? Твои пациенты?

– Я буду координировать их лечение отсюда. Прямо из собственной постели.

– А как насчет супермаркета? Нам нужно есть.

– В «Теско» есть доставка. С голоду не помрем. И в холодильнике есть пиво. Чего еще можно желать?

Она приподнимается и целует его. В отличие от предыдущего раза, все происходит медленно и просто, и Ромилли знает, что все будет хорошо.

Больше она ничего не хочет.

Глава 54

Посреди ночи Адам просыпается. Переворачивается на спину и смотрит на мерцающие точки от ночника-планетария на потолке. Понимает, что соскучился по этим звездам. Когда никак не удавалось заснуть, когда расследование буксовало или преступник оказывался слишком хитрым, он всегда так лежал, глядя на плавно кружащуюся Солнечную систему над головой и прислушиваясь к легкому дыханию Ромилли.

Потому что без нее какой в этом смысл? После их расставания ничего не изменилось к лучшему. Он перестал следить за собой, не заботился о своем здоровье. А на черта? Страх перед раком был ничем по сравнению с его более призрачными и зловещими врагами – самоуничижением и одиночеством.

И все же Адам знает, что лежит в постели, которую всего сутки назад согревал другой мужчина. Поворачивается на бок и смотрит на Ромилли. Она спит на боку, отвернувшись от него, и он нежно проводит пальцем по линии ее плеча. Гадает, сказала ли она правду – оставит ли Фила, вернется ли к нему. Пойдет ли на риск и будет опять готова ему довериться.

А вот доверится ли ей он сам? Та измена не стоит даже выеденного яйца на самом-то деле. Это было лишь оправданием – ханжеским и лицемерным поводом уйти, хлопнув дверью. Поскольку он сам отталкивал ее от себя на протяжении долгих месяцев.

У него всегда были те же опасения, что и у Шепарда. То же самое ощущение: где-то она солгала. А если Ромилли солгала в тот раз, то что еще она может скрывать? Это было неосознанно, но со временем Адам ощутил, что отступает, воздвигает барьер, чтобы защитить себя от боли. Так же, как он поступил в случае с собственными родителями много лет назад.

В газетах тогда в очередной раз рассуждали о генетике – о том, может ли зло быть врожденным и передаваться из поколения в поколение. Адам никогда не верил в подобные сказки, полагаясь на неопровержимые доказательства, действия и последствия. Но факт все равно оставался фактом. Ее отец был серийным убийцей.

Ромилли всегда говорила, что не хочет детей. Что для нее гораздо важней карьера, что она не ощущает в себе никаких материнских инстинктов – даже просто способности быть матерью. И для Адама это было совершенно нормально. Он никогда не представлял себя семейным человеком. Даже просто женатым, пока не встретил Ромилли.

И вот теперь, лежа рядом с ней, в тепле и полной безопасности, Адам задается вопросом, насколько честной она тогда была. Ромилли и вправду просто не хотела детей или же знала, что нечто таится где-то глубоко внутри нее, в ее крови, в ее ДНК? Что-то гнилое, что она не хотела передавать по наследству…