Убийство по-китайски: Золото

Судья, подавшись вперед, рассматривал стройную фигурку женщины, скрытой покрывалом. Его несколько удивили слова хозяйки веселого дома, поскольку обычно таковые без особого труда управлялись со строптивыми проститутками собственными домашними средствами.

— Как зовут эту девушку, — спросил он, — и какое обвинение вы против нее выдвигаете?

— Так ведь заартачилась она, ваша честь, не желает говорить, как ее зовут, — вскричала женщина, — да еще…

— Вы должны бы знать, — строго оборвал ее судья Ди, — вы не имеете права нанимать в ваше заведение девушку, не установив ее личность!

Женщина поспешно ударила лбом об пол и возопила:

— Тыща извинений, ваша честь! Мне б с того и начать, что я эту девчонку не нанимала. А то, как все это получилось, ваша честь, — истинная правда! Пятнадцатого числа перед рассветом явился на мою барку господин По Кай с этой девчонкой, одетой в монашеский плащ. Он мне сказал, что это, мол, его новая наложница, которую он привел домой вечером. А его первая жена не приняла ее в дом, разорвала на ней платье в клочья, и обругала, и не желала ничего слушать, хотя он уговаривал ее до глубокой ночи. Еще он сказал, что ему нужно денька два, чтобы уговорить жену, и он хочет оставить девчонку на моей барке, пока все не устроится. Он дал мне денег и велел добыть ей приличное платье, потому как, ваша честь, на ней ничего не было, окромя того плаща. Ну, а господин По Кай посетитель хороший, ваша честь, и работает у судовладельца Е Пена, и моряки тоже гости хорошие — так что же еще могла сделать бедная женщина, как не согласиться, ваша честь; ну, я и дала этому цыпленку отличное платье и поселила ее в хорошей каюте, совершенно одну, а когда мой помощник сказал, что она тоже могла бы принимать гостей, чтобы не потерять навык, а господину По Каю она все равно побоится пожаловаться, я ему так сразу и ответила: я, говорю, чего обещаю, то и делаю! Уж такое у меня правило, ваша честь! Но я завсегда говорила — закон, он превыше всего, ваша честь! И вот, нынче утром проплывает мимо лодка зеленщика, а сам-то зеленщик и говорит, что в городе развесили объявления, мол, По Кая ищут; тут я и говорю моему помощнику: ежели эта шлюха сама и не преступница, то она-то уж должна знать, где ваше превосходительство может отыскать По Кая. Стало быть, это мой долг — сообщить о ней. Вот почему я и приволокла ее сюда, ваша честь.

Судья Ди поудобней устроился в своем кресле. Затем сказал женщине под покрывалом:

— Снимите ваш покров, объявите ваше имя и расскажите о ваших отношениях со злоумышленником По Каем.

Глава пятнадцатая Молодая женщина рассказывает о событиях удивительных; старик признается в необыкновенном преступлении

Женщина подняла голову и усталым жестом откинула покрывало. Лет двадцати, с лицом привлекательным и умным, она производила приятное впечатление. И голос у нее был приятный.

— Ваша покорная слуга — госпожа Ку, урожденная Цао.

В зале раздались возгласы удивления. Ку Мен-пин выступил вперед, пронзительным взглядом окинул жену и вернулся на свое место; лицо его покрылось мертвенной бледностью.

— Вас объявили погибшей, госпожа Ку, — строго произнес судья Ди. — Опишите во всех подробностях все, что с вами происходило, начиная с полудня четырнадцатого, когда вы расстались с вашим братом.

Госпожа Ку подняла на судью умоляющий взгляд.

— Должна ли я говорить обо всем, ваша честь? Я бы предпочла…

— Должны! — подтвердил судья. — Ваше исчезновение связано по меньшей мере с одним убийством и, вероятно, с другими тяжкими преступлениями. Я слушаю.

Некоторое время она молчала в нерешительности, затем начала:

— Повернув налево, на дорогу, ведущую к тракту, я встретила нашего соседа, Фан Чуна, и его слугу. Фан Чун учтиво со мной поздоровался, и поскольку я знала его в лицо, я сочла возможным ответить ему. Тогда он спросил, куда я направляюсь. Я ответила, что возвращаюсь в город и что мой брат должен в скором времени меня нагнать. А брат все не появлялся, и тогда мы вернулись назад, к повороту, однако и за поворотом брата не было видно. Скорее всего, решив, что сопровождать меня дальше нет особой надобности, поскольку тракт совсем рядом, он вернулся домой полями — так я подумала. Тогда Фан сказал, что он тоже направляется в город, и предложил сопроводить меня. И еще он сказал, что проедет неторным проселком, и уверил меня, что дорогу ту уже подправили и что прямым путем мы доберемся намного быстрее. А мне очень не хотелось ехать одной мимо заброшенного храма, и я приняла его предложение. Когда мы поровнялись с хижиной, что стоит у входа на усадьбу Фана, он сказал, что должен кое-что передать своему арендатору, и предложил мне пока отдохнуть в этой хижине. Я спешилась, вошла внутрь и села на табурет. Фан что-то приказал слуге, а сам вошел за мной следом. Поглядев на меня сверху вниз, — а глаза у него были злые и хитрые, — он сказал, что отослал слугу в усадьбу для того, чтобы побыть со мной наедине.