Убийство Принца Оборотня

Тогда между нами установилось взаимопонимание.

Кое-что из этого я могла бы назвать. Мы привыкли друг к другу. Как ни странно, нам было комфортно друг с другом. Может быть, мы даже понравились друг другу. Мы заполнили пробелы в жизнях друг друга.

Но кое-что из этого было не только невысказанным, но и невыразимым. Не было слов для полноты во мне. Я не могла назвать чувства, которые увидела в мерцающем отражении его глаз.

Может, и к лучшему, что мне не хватило слов. Потому что, каким бы умопомрачительным ни был секс, это было лишь временное явление. Мне предстояло убить фейри-убийцу, и я не ожидала, что переживу попытку.

До этого момента это было просто забавой — поддаться нашей взаимной одержимости.

— Ты рассказала мне о ее смерти. — Комок в горле дернулся, когда он сглотнул. — Теперь расскажи мне о ней.

Глубоко вздохнув, я взяла медальон с тумбочки. Открыв его, я призвала свет фейри поближе и показала ему крошечный рисунок, на котором мы были изображены вдвоем.

— Это она.

Его брови приподнялись, когда он наклонился ближе.

— Все эти рисунки в твоем альбоме… Я думал, что это ты, но… все они — она. — Он провел пальцем по краю медальона. — Здесь ты выглядишь такой юной.

— Шестнадцать. — Щеки все еще округлые, глаза яркие, девочка по сравнению с моей сестрой, и намного ниже ростом. Те, кто владел магией фейри, часто были выше, сильнее, быстрее большинства людей. У меня было немного силы и ловкости, но рост был всего пять футов. — По сравнению с этим она возвышалась надо мной, — пробормотала я, думая о всех тех случаях, когда мне приходилось смотреть на нее снизу вверх. — Пять футов шесть дюймов. Хотя, когда люди видели ее на сцене, они всегда думали, что она выше.

Он медленно кивнул.

— Я помню ее. Я тоже не представлял, что она такая маленькая. Хотя я не помню, чтобы видел тебя тогда.

— Я работала за кулисами. Ты бы меня не увидел, а даже если бы и увидел, то не заметил бы меня тогда.

— Я бы не был так уверен.

Когда я оторвала взгляд от медальона, он бросил на меня странный взгляд, пристальный, как будто он увидел меня — действительно увидел меня там, где Эрик не видел.

Я прочистила горло и оторвала от него взгляд, мне не понравилась интимность его долгого зрительного контакта.

— Хотя у меня есть дар фейри, она была действительно одарена. Она так быстро освоила шелка и обруч, что это произвело впечатление на менеджера, и она стала первой в списке, а не просто очередной танцовщицей в хоре. — Я усмехнулась, поворачивая медальон к свету. — Ее мастерство и сила — это было прекрасно, невероятно. Лучше, чем моя магия. Я имею в виду… Я могу только проклинать людей. Это автоматически заставляет насторожиться любого, кто знает об этом. Это не может принести никакой пользы миру. Это проклятие, а не дар.

Он пошевелился, издав низкий звук, но я не подняла глаз, слишком погруженная в прошлое, заключенное в этом медальоне.

— Я должна быть очень осторожна с тем, что говорю в гневе. Я случайно прокляла кого-то, когда моя сила впервые проснулась. — Я покачала головой, холод от этого воспоминания пробежал по моим плечам.

Его рука вокруг меня напряглась, и его прикосновение скользнуло к моей шее. С мягким щелчком он расстегнул одну пряжку моего воротника.

— А что было до этого? Что было с твоими родителями?

— Я их не помню. Зинния была на семь лет старше меня. По сути, она меня вырастила.

— Зинния. — Его голос перекрывал жужжание З, как и тогда, когда он произносил мое имя. Он расстегнул следующую пряжку и тихо рассмеялся. — Твоим родителям, должно быть, нравились имена на З.

— На самом деле меня зовут не Зита.

— Что? — Его грудь напряглась под моей щекой. — Но тебе это так идет. — Он поиграл с последней пряжкой. — Как тебя назвали родители?

Мне не нужно было беспокоиться о Настоящих Именах — люди не рождались с ними, как фейри. Но все равно я чувствовала, что сделала шаг вперед, рассказав ему. Как будто я отдавала какую-то последнюю часть себя.

Поэтому я усмехнулась.

— И ты дразнил меня по этому поводу неделями? Нет. Не было.

— Хм. — Он надулся, расстегивая последнюю пряжку моего ошейника и стаскивая его.

Я вздохнула от прикосновения воздуха, за которым последовали его пальцы, когда он массировал кожу там.

Работая с моей шеей и плечами, он попросил рассказать подробнее о моей жизни с Зиннией, и я рассказала ему, как помогала ей готовиться и ставить хореографию. Как я вымыла ей волосы и нанесла на лицо специальные маски, чтобы она выглядела идеально для своих выступлений. Он слушал молча, поглощенный деталями нашей повседневной жизни, какой она была когда-то.

Когда я выговорилась, он издал тихий, задумчивый звук.

— Даже тогда ты прожила свою жизнь ради нее.

Мое сердце дрогнуло.

— Она это заслужила. Она стольким пожертвовала, чтобы заботиться обо мне, оберегать меня. Она не…