Убийство ради компании. История серийного убийцы Денниса Нильсена

Все люди разные, гораздо более разные и особенные, чем мы можем себе представить, и наше настойчивое желание изобразить человеческую жизнь как драму приводит к тому, что мы навешиваем ярлыки на события, у которых могут быть разные причины и трактовки. Разумеется, человека может «исцелить» (утешить, воодушевить, улучшить, потрясти, вернуть к успешной деятельности, и так далее, и тому подобное) искусственно сформулированная история его жизни, но это уже другой вопрос (такие истории могут предложить нам доктора, священники, учителя, влиятельные друзья и знакомые, их можно придумывать самим или вычитать в литературе). На самом деле мы полны случайностей и подводных камней – гораздо больше, чем принято изображать в искусстве или в вульгарном психоанализе. Язык греха может быть более уместным, чем язык науки, но точно так же предлагает нам «исцеление». Грех гордыни может быть важен, а может не иметь никакого значения в чьей-то жизни. Точно так же и уязвленное самолюбие может быть лишь раздражающей мелочью, а может вылиться в саморазрушение или даже привести к убийству. Вероятно, больше людей убивают себя и других из-за уязвленного самолюбия, чем из зависти, ревности, злобы или мести. В душе Джорджа имелась глубокая (столь глубокая, что ее можно назвать «врожденной») рана, которая становилась только хуже от малейшей неудачи или промедления. Гордыня, самолюбие и ядовитая обида заслоняли ему солнце. Он считал, что весь мир сговорился против него, и полагал себя жертвой космической несправедливости[80].

Фраза «подводные камни» – очень любопытный способ описать бесконечную массу противоречий, которые время от времени всплывают в каждом человеке, и для любого читателя, зашедшего так далеко, ясно, что Нильсен и сам представлял собой сплошную смесь этих противоречий. Понятия зла и греха могут помочь нам вычленить единственный элемент, который делает его злым. Святой Августин считал, что зло – это искажение воли. Определенно, Нильсен являлся наиболее «злым» в те моменты, когда его воля была особенно сильна, позволяя его фантазиям проявляться во внешнем мире. В остальное время его альтруизм брал верх над его желаниями. То, что зло проявлялось в нем лишь эпизодически, указывает на борьбу противоположных сил у него внутри. Отсюда – резкий всплеск физической силы и силы воли: «дьявол» одерживал временную победу в моменты его слабости. Ему требовалось действовать как можно быстрее, поскольку Божья искра могла в любой момент восстановиться и изгнать силы зла. Когда убийца совершает преступление, им словно управляет нечто, что сильнее его самого. Нильсен писал, что иногда его самого удивляла собственная сила, и показания свидетелей (Карла Стоттора, Пола Ноббса) подтверждают такую метафизическую трактовку событий: по их словам, Нильсен был человеком вежливым, приятным, участливым – и до, и после нападения. Сейчас он утверждает, что все это было лишь притворством в погоне за столь необходимым ему азартом, но подобного объяснения недостаточно. Дьявол хитер по природе своей. Если бы судья спросил свидетелей, не показалось ли им, что в момент нападения Нильсен был одержим некой чужеродной силой, они бы не смогли с легкостью сказать «нет». На самом деле они даже говорили на суде напрямую, что в те моменты он казался им не похожим на себя, будто на время становился кем-то другим.