Убийство Роджера Экройда

– Все ясно. Все совпадает. В двадцать пять минут десятого капитан Ральф Пейтен прошел мимо сторожки. В девять тридцать Джеффри Реймонд слышит, как кто-то просит денег, а мистер Экройд отказывает. Что происходит дальше? Капитан Пейтен уходит тем же путем, как и пришел, – через окно. Он идет по террасе – обескураженный и рассерженный. Он подходит к открытому окну гостиной. Предположим, что это происходит без четверти десять. Мисс Флора Экройд прощается с дядей. Майор Блент, мистер Реймонд и миссис Экройд – в бильярдной. Гостиная пуста. Пейтен проникает туда, берет из витрины кинжал и возвращается к окну кабинета. Снимает ботинки, влезает внутрь и… ну, детали излишни. Затем – обратно и уходит. Он боится вернуться в гостиницу, идет на станцию, звонит оттуда.

– Зачем? – вкрадчиво спросил Пуаро.

Я вздрогнул от неожиданности этого вмешательства. Маленький бельгиец, весь напрягшись, наклонился вперед. Его зеленоватые глазки остро поблескивали. На мгновение инспектор Рэглан несколько растерялся.

– Трудно сказать, зачем он это сделал, – сказал он наконец. – Но убийцы часто поступают странно. Самые умные из них совершают глупейшие ошибки. Но пойдемте, я покажу вам эти следы.

Взяв у констебля ботинок, принесенный из гостиницы, Рэглан направился к окну кабинета и приложил ботинок к следу на подоконнике кабинета.

– Те же самые, – сказал он уверенно.

– То есть это не та пара – в той он ушел. Но эта пара совершенно идентична той, только старая – взгляните, как сношены подметки.

– Но ведь таких ботинок сколько угодно в продаже, – сказал Пуаро.

– Конечно. Я бы не так оценил эти следы, если бы не все остальное.

– Какой глупый молодой человек капитан Ральф Пейтен, – сказал Пуаро задумчиво. – Оставить столько следов своего присутствия.

– Ночь была сухая, – сказал инспектор.

– Он не оставил следов на террасе и на тропинке, но к несчастью для него, кое-где земля была сырой. Вот посмотрите.

В нескольких ярдах от террасы на размокшей земле тропинки были видны следы. Среди них – следы резиновых подметок. Пуаро неожиданно спросил:

– А женские следы вы заметили?

– Конечно, – рассмеялся инспектор.

– Но здесь проходило несколько женщин и мужчина. Это же сокращенный путь к дому. И узнать, кому принадлежит каждый след, – практически невозможно. Но, в конце концов, важны следы на подоконнике. А дальше идти бесполезно – дорога мощеная, – сказал инспектор.

Пуаро кивнул, но глаза его были устремлены на маленькую беседку слева от нас. К ней вела посыпанная гравием тропинка. Пуаро подождал, пока инспектор не скрылся в доме, и посмотрел на меня.

– Вас послал господь, чтобы заменить мне моего Гастингса, – сказал он с улыбкой. – Я замечаю, что вы не покидаете меня. А не исследовать ли нам, доктор Шеппард, эту беседку? Она меня интересует.

Мы подошли к беседке, и он отворил дверь. Внутри было почти темно. Две-три скамейки, набор крокета, несколько сломанных шезлонгов. Я с удивлением посмотрел на моего нового друга. Он ползал по полу на четвереньках. Иногда он покачивал головой, словно чем-то недовольный. Потом присел на корточки.

– Ничего, – пробормотал он.

– Ну, возможно, что нечего было и ждать. Но это могло бы значить так много…

Он умолк и словно оцепенел. Затем протянул руку к скамейке и что-то снял с сиденья.

– Что это? – вскричал я. – Что вы нашли?

Он улыбнулся и раскрыл кулак. На ладони лежал кусочек накрахмаленного полотна. Я взял его, с любопытством осмотрел и вернул.

– Что вы об этом скажете, а, мой друг? – спросил Пуаро, внимательно глядя на меня.

– Обрывок носового платка, – ответил я, пожав плечами.

Он нагнулся и поднял ствол птичьего пера, похоже гусиного.

– А это что? – вскричал он с торжеством.

Я в ответ мог только поглядеть на него с удивлением. Он сунул перо в карман и снова посмотрел на лоскуток.

– Обрывок носового платка? – произнес он задумчиво.

– Может быть, вы и правы. Но вспомните – хорошие прачечные не крахмалят платков.

– И он спрятал белый лоскуток в карман.

9. Пруд с золотыми рыбками

Мы подошли к дому. Инспектора не было видно. Пуаро остановился на террасе, поглядел по сторонам и сказал одобрительно:

– Прекрасное имение! Кто его унаследует?

Его слова поразили меня. Как ни странно, вопрос о наследстве не приходил мне в голову. Пуаро снова внимательно поглядел на меня:

– Новая для вас мысль? Вы об этом не подумали, а?

– Да, – признался я. – Жаль!

Он смотрел на меня с любопытством.

– Хотел бы я знать, что скрывается за вашим восклицанием, – сказал он.

– Нет, нет, – прервал он мой ответ, – бесполезно! Вы все равно не скажете мне того, о чем подумали.

– Все что-то прячут, – процитировал я его, улыбаясь.

– Именно.

– Вы все еще так считаете?

– Убежден в этом более, чем когда-либо, мой друг. Но не так-то просто скрывать что-нибудь от Эркюля Пуаро. У него дар – узнавать. Прекрасный день, давайте погуляем, – добавил он.