Убийство Роджера Экройда

– Мой друг, инспектор считает, что любые следы на тропинке непременно означают, что кто-то хотел пройти к дому ближним путем, но я, как только увидел беседку, понял: всякий назначивший в беседке свидание тоже пойдет по этой тропинке. По-видимому, можно считать установленным, что незнакомец не подходил ни к парадной двери, ни к черному входу. Следовательно, кто-то мог выйти к нему из дома. В таком случае, что может быть удобнее этой беседки? Я обыскал ее в надежде найти что-нибудь, какой-нибудь ключ к разгадке и нашел два: кусочек батиста и стержень пера.

– А что означает кусочек батиста?

– Вы не используете свои серые клеточки, – осуждающе произнес Пуаро и добавил сухо:

– Происхождение этого кусочка очевидно.

– Мне не очевидно, – ответил я и переменил тему.

– Значит, этот человек прошел в беседку, чтобы с кем-то встретиться. С кем?

– В том-то и вопрос. Вы помните, что миссис Экройд и ее дочь приехали из Канады?

– Обвиняя их сегодня в сокрытии правды, вы именно это имели в виду?

– Может быть. Теперь другое. Что вы думаете о рассказе старшей горничной о ее увольнении? Полчаса – не слишком ли большой срок, чтобы уволить прислугу? А эти важные бумаги правдоподобны? И вспомните: хотя она утверждает, что с полдесятого до десяти была в своей комнате, у нее нет алиби.

– Вы меня окончательно сбили с толку, – сказал я.

– А для меня все проясняется. Но теперь – ваши теории.

– Я кое-что набросал, – сказал я смущенно и достал листок бумаги.

– Но это же великолепно! У вас есть метод. Я слушаю.

Я смущенно начал читать:

– Прежде всего, с точки зрения логики…

– Именно это всегда говорил мой бедный Гастингс, – перебил меня Пуаро, – но, увы, на деле у него никак не получалось.

– Пункт первый. Слышали, как мистер Экройд с кем-то говорил в половине десятого.

Пункт второй. В какой-то момент вечера Ральф Пейтен проник в кабинет через окно, на что указывают следы его ботинок.

Пункт третий. Мистер Экройд нервничал в этот вечер – и впустил бы только знакомого.

Пункт четвертый. В половине десятого у мистера Экройда просили денег. Мы знаем, что Ральф Пейтен в этот момент нуждался.

Эти четыре пункта показывают, что в девять тридцать с мистером Экройдом был Ральф. Но мы знаем, что без четверти десять Экройд был еще жив, следовательно, его убил не Ральф. Ральф оставил окно открытым. Затем этим путем вошел убийца.

– А кто же убийца? – осведомился Пуаро.

– Этот американец. Он мог быть сообщником Паркера, а Паркер, возможно, шантажировал миссис Феррар и мог из подслушанного разговора заключить, что его карты раскрыты, сообщить об этом своему сообщнику и передать ему кинжал для убийства.

– Это, безусловно, теория, – признал Пуаро, – решительно, у вас есть кое-какие клеточки. Однако еще многое остается необъяснимым… Телефонный звонок, отодвинутое кресло…

– Вы действительно считаете положение этого кресла столь существенным? – прервал я. – Необязательно, оно могло быть отодвинуто случайно, а Реймонд или Блент могли бессознательно поставить его на место, они были взволнованы. Ну а исчезнувшие сорок фунтов?

– Отданы Экройдом Ральфу. Он мог отказать, а потом передумать, – предположил я.

– Все-таки один пункт остается необъясненным. Почему Блент так уверен, что в девять тридцать с Экройдом был Реймонд?

– Он это объяснил, – сказал я.

– Вы так считаете? Хорошо, оставим это. Лучше скажите мне, почему Ральф Пейтен исчез?

– На это ответить труднее, – сказал я, раздумывая. – Буду говорить как врач. Вероятно, у Ральфа сдали нервы. Если он вдруг узнал, что его дядя был убит через несколько минут после того, как они расстались – возможно, после бурного объяснения, – он мог перепугаться и удрать. Такие случаи известны: порой ни в чем не повинные люди ведут себя, как преступники.

– Это правда, но нельзя упускать из вида…

– Я знаю, что вы хотите сказать: мотива. После смерти дяди Ральф становится наследником солидного состояния.

– Это один мотив, – согласился Пуаро.

– Один?

– Mais oui «Ну конечно (франц.)». Разве вы не понимаете, что перед нами три различных мотива? Ведь кто-то забрал голубой конверт с письмом. Это один мотив. Шантаж! Ральф Пейтен мог быть тем человеком, который шантажировал миссис Феррар. Вспомните, по словам Хэммонда, Ральф последнее время не обращался к дяде за помощью. Похоже, он получал деньги откуда-то еще… Притом он явно что-то натворил и боялся, что это дойдет до ушей его дяди. И наконец, тот, который вы только что упомянули.

– Боже мой! – Я был потрясен.

– Всё против него!

– Разве? – сказал Пуаро.

– В этом мы с вами расходимся. Три мотива – не слишком ли много? Я склонен думать, что, несмотря ни на что, Ральф Пейтен невиновен.

14. Миссис Экройд

После вышеприведенного разговора дело, по моим впечатлениям, перешло в новую фазу. Его можно разделить на две части, четко отличающиеся одна от другой. Первая часть – от смерти Экройда вечером в пятницу до вечера следующего понедельника. Это последовательный рассказ о всех событиях, как они раскрывались перед Пуаро. Все это время я был рядом с Пуаро. Я видел то, что видел он. Я старался, как мог, угадать его мысли.