Убийство Роджера Экройда

— Ну разумеется! Это же ваша приемная!

— Вы знаете, — сказал я, — меня все это крайне интригует. При каждом открытии меняется вся картина как в калейдоскопе. Вот, например, к чему вам понадобилась мисс Рассэл?

— Но ведь это очевидно, — пробормотал Пуаро, удивленно подняв брови.

— Вот опять, — проворчал я. — По-вашему, тут все очевидно, а я — как в тумане.

— Вы смеетесь надо мной, — добродушно погрозил мне пальцем Пуаро. — Возьмите происшествие с мадемуазель Флорой. Инспектор был удивлен, а вы — нет.

— Да мне и в голову не приходило, что она украл деньги!

— Это, быть может, да. Но я наблюдал за вами, и вы не были, как инспектор Рэглан, полны удивления и недоверия.

— Пожалуй, вы правы, — сказал я после минутного размышления. — Мне все время казалось, что Флора что-то скрывает, так что это открытие подсознательно не было для меня такой неожиданностью, как для бедняги инспектора.

— Да! Бедняге придется заново пересмотреть все свои выводы. Я воспользовался его замешательством и добился от него исполнения одной моей просьбы. — Пуаро достал из кармана исписанный листок и прочел вслух. «Полиция в течение нескольких дней разыскивала капитана Ральфа Пейтена, который доводился племянником мистеру Экройду, владельцу „Папоротников“, трагически погибшему в прошлую пятницу. Капитан Пейтен был задержан в Ливерпуле при посадке на корабль, отплывающий в Америку». Это, мой друг, появится в завтрашних газетах.

Я уставился на него в полной растерянности:

— Но… но это же не правда. Он не в Ливерпуле.

Пуаро нежно мне улыбнулся.

— Как вы сообразительны! Нет, он не был задержан в Ливерпуле. Инспектору Рэглану очень не хотелось помещать эту заметку, тем более что я не дал ему никаких объяснений. Но я убедил его, что последствия ее будут очень важны, и он уступил мне, сложив с себя всякую ответственность.

— Не понимаю, — сказал я, — что это вам даст?

— Не вредно иногда прибегать к услугам серых клеточек, — серьезно ответил Пуаро. Он встал и подошел к моему рабочему столу.

— Так вы, оказывается, любитель механики, — сказал он, осмотрев весь этот хаос.

У каждого человека есть свой конек. Я тут же продемонстрировал Пуаро мой самодельный радиоприемник. Ободренный его вниманием, я показал ему еще некоторые из моих изобретений — пустячки, но полезные в хозяйстве.

— Нет, решительно, вы по призванию не врач, а изобретатель, — сказал Пуаро.

— Но я слышу звонок — пришла наша пациентка. Пойдемте в приемную.

Остатки былой красоты этой женщины уже поразили меня однажды. В то утро я был поражен снова. Высокая, прямая, одетая просто, во все черное, она держалась, как всегда, с достоинством; большие темные глаза ее блестели, бледные щеки раскраснелись. Да, несомненно, в юности она была на редкость хороша.

— Доброе утро, мадемуазель, — сказал Пуаро.

— Присядьте, пожалуйста. Доктор Шеппард был так любезен, что уступил мне свою приемную для небольшой беседы с вами.

Мисс Рассэл спокойно села. Если она и ощущала некоторую тревогу, это никак не проявлялось внешне.

— Все это, знаете ли, как-то странно, — сказала она.

— Мисс Рассэл, я должен вам кое-что сообщить!

— Вот как?

— Чарлз Кент арестован в Ливерпуле.

На ее лице не дрогнул ни единый мускул. Она только чуть пошире открыла глаза и с легким вызовом спросила:

— Ну и что?

И тут мне припомнилось то сходство с кем-то, которое я уловил в этом парне — в Кенте. Два голоса — один хриплый, грубый, другой хорошо модулированный — были до странности схожи. Я понял, что в тот вечер у ворот «Папоротников» незнакомец напомнил мне мисс Рассэл. Потрясенный, я поглядел на Пуаро, и он чуть заметно кивнул мне, а в ответ на вопрос мисс Рассэл развел руками:

— Я подумал, что это может представить для вас интерес.

— Ну, не сказала бы. А кто он, кстати, этот Кент?

— Это, мадемуазель, тот человек, который был в «Папоротниках» в ночь убийства.

— Неужели?

— На его счастье, у него алиби. Без пятнадцати десять он был в пивной за милю отсюда.

— Повезло ему, — заметила мисс Рассэл.

— Но мы пока не знаем, зачем и к кому он приходил в «Папоротники».

— В этом я, к сожалению, ничем вам помочь не могу. Я ничего не слышала об этом посещении. Если это все…

Она хотела подняться, но Пуаро удержал ее:

— Нет, еще не все. Сегодня утром выяснилось, что мистер Экройд был убит не без четверти десять, а раньше: в промежутке между без десяти девять, когда доктор Шеппард покинул его, и без пятнадцати десять.

Я увидел, как кровь отлила от ее лица, она покачнулась.

— Но мисс Экройд говорила… мисс Экройд говорила…

— Мисс Экройд призналась, что она лгала. В этот вечер она и не заходила в кабинет, и, значит, возможно, что Чарлз Кент — тот, кого мы ищем. Он был в «Папоротниках». Неизвестно, что он там делал…

— Я могу сказать, что он там делал. Он не трогал мистера Экройда, он даже к кабинету не подходил. Это не он! — Железное самообладание было сломлено. Ужас и отчаяние были написаны на ее лице. — Месье Пуаро, месье Пуаро, поверьте мне!

— Ну, конечно, конечно. Я верю. Но мне надо было заставить вас говорить, понимаете?

— А это правда — то, что вы сказали?