Убийство у синего моря

– Спасибо. Мне она тоже очень нравится. Конечно, далековато от места моей работы в Накка, но к этому можно привыкнуть. И потом, мне нравится здешний район. Многие находят Фридхемсплан серым и унылым, но, по-моему, есть свой неповторимый шарм во всех этих запруженных машинами улицах и толпах спешащих по ним людей. Я здесь никогда не чувствую себя одиноким.

Я улыбнулась и взяла еще пасты. И как часто ты чувствуешь себя одиноким, захотелось мне его спросить, но я воздержалась. Это слишком личный вопрос, чтобы задавать его на свидании.

– К тому же мне нравится, что я могу устраивать пробежки у воды в парке Роламбсхов.

Мне приходится срочно сосредоточиться на том, чтобы тщательно разжевывать пасту, вместо того чтобы представлять его бегущим по берегу озера Мэларен. Без футболки.

– Я тебя понимаю. Звучит действительно здорово.

Сама я за последние полгода бегала всего лишь однажды. В тот раз меня на Хорнсгатан едва не переехал автобус. Пробежка длилась секунд этак пять, но я успела выработать себе хорошую дыхалку. И выносливость.

– А завтра вы с моей мамой пускаетесь в приключения.

– Ну да, точно. Твоя мама и впрямь щедрая женщина. Кто бы мог подумать, что она выиграет этот отдых в спа-отеле, да еще и захочет провести его вместе со мной… Я чувствую себя ужасно польщенной!

Он смеется, а я в задумчивости проглатываю еще немного соуса. Так ты не хочешь, чтобы я оставалась в городе? Это всего лишь мысль, и я оставляю ее при себе. Но все же чувствую, как у меня начинает предательски краснеть шея. Вообще-то я не из тех, кто плюет на друзей ради парня. Все отношения одинаково важны, но я не в силах игнорировать тоску в душе. Надеюсь, Адаму не кажется странным, что мы так близки с его мамой. Я и Рози. При этом наши отношения нельзя назвать натянутыми – скорее они катятся как по хорошо смазанным рельсам. Мы с ней как сестры, начиная с того самого утра прошлым летом, когда Рози постучалась в мою дверь и без приглашения вторглась в мою жизнь. Впрочем, если Адам считает это странным, я могу его понять. Ведь как ни крути, получается, что он переспал с маминой подругой. Пусть даже довольно молодой подругой. Едва ли я похожа на Рагнхильду, 68. Это уже совсем ни в какие ворота не лезет.

Спустя какое-то время Адам встает из-за стола, чтобы отнести пустые тарелки на кухню, а я перевожу взгляд на окно. Внизу на Санкт-Эриксгатан кипит жизнь, люди спешат куда-то под вечерним моросящим дождем. Домой к семье, к сожителям, друзьям – и наверняка очень многие – в свои пустые квартиры.

Кто знает, вдруг и Адам такой же. Может, ему нравится жить одному. Быть одному. Чтобы целиком и полностью сосредоточиться на своих расследованиях и без помех карабкаться вверх по карьерной лестнице в полиции. Возможно, в его жизни попросту нет времени для женщин. Ведь даже Рози часто жалуется на то, что сын слишком редко ее навещает. Хотя, может быть, у родителей заведено так говорить – даже если у них есть дети, которые на самом деле часто их навещают?

Я слышу, как Адам на кухне моет тарелки, и в ту же самую секунду на меня снисходит нечто вроде озарения.

Я встаю со стула и делаю большой глоток вина из бокала. Либо я сижу здесь и размышляю о нашем непонятном свидании, либо серьезно пытаюсь что-то предпринять. Взять инициативу в свои руки, ухватить быка за рога. Я, в конце концов, взрослая женщина, а не какая-нибудь там томная ортопедическая медсестра из романа Даниэлы Стил. Теперь-то я ухвачусь за стетоскоп! Ну, или что-то в этом роде.

Я покидаю гостиную и прямым курсом направляюсь на кухню.

Адам по-прежнему стоит у раковины.

Вода бежит из крана, вымытые тарелки стопкой громоздятся на столике возле мойки, а сам он смотрит в кухонное окно. Задумался, что ли?

Какое-то время я разглядываю его со спины. Футболка туго облегает широкие плечи и спину. Светло-голубые джинсы обтягивают аппетитную задницу.

Внезапно у меня начинают трястись руки. В горле пересыхает, но я все равно подхожу к нему и встаю прямо за его спиной, настолько близко, что он может почувствовать мое дыхание на своей шее.

– Адам.

Он оборачивается.

И когда наши взгляды встречаются, я целую его. Сначала осторожно, потом все более настойчиво.

К моему глубочайшему счастью, он отвечает на мои поцелуи.

Его язык оказывается у меня во рту, а его тело с силой вжимается в мое. Я засовываю руку за пояс его джинсов, и волна страсти захлестывает нас. Он стягивает с себя футболку и с такой скоростью срывает с меня блузку, что даже не все пуговицы оказываются расстегнутыми.

После чего Адам хватает меня, опрокидывает назад, и внезапно я оказываюсь лежащей спиной на высоком кухонном столе прямо на раскрытых газетах и хлебных крошках.

Твердые кукурузные хлопья скребут мне спину, но я не могу удержаться от улыбки.

Это случилось.

Наконец-то!

* * *