Убийство у синего моря

Никаких денег у нее нет и в помине – она просто не знает, что ей еще сказать.

Женщина делает шаг вперед, следом – еще один. Ее лицо по-прежнему скрыто в угольно-черной, пахнущей землей темноте. Только сейчас Лайла замечает, что женщина что-то держит в руках. Поднос. Еда? Женщина ставит поднос на пол.

– Здесь каша, два бутерброда и чай, – говорит она.

Мужчина совершенно тихо стоит в нескольких шагах позади нее. Его силуэт кажется Лайле смутно знакомым.

– Кушай хорошо. Очень важно, чтобы ты хорошо питалась. Если что-нибудь понадобится, зови нас, поняла?

Голоса. Она не может видеть их лиц в темноте. Но она узнает их голоса. Нет. Это не могут быть они.

Или могут?

Женщина показывает на Лайлу. Точнее, на живот Лайлы. После чего парочка поворачивается к ней спиной, поднимается вверх по скрипучей лестнице и исчезает за дверью.

Лайла смотрит на серую комковатую кашу. На круглые бутерброды с тонкими ломтиками сыра. По ее щеке сбегает слеза и со стуком приземляется на цветастый пластиковый поднос.

Теперь Лайла понимает, почему она здесь. И ей знакомы те, кто удерживает ее в плену.

Глава тридцатая

Портраш, Северная Ирландия

Элла бредет по дороге, тянущейся вдоль местного пляжа. Холодно, промозгло, и волны с шумом накатывают на темный песок.

Синди.

Синди.

Синди.

Синди и Минди.

Детство Эллы было таким же серым, как небо сейчас над ее головой. Мать с ее пристрастием к выпивке, постоянно пропадающий на работе отец. Но одно утешение у нее все-таки имелось. Утешение, которое всегда было с ней.

Ее сестра.

Мадлен.

Близнецы, они были друг у друга, и этого было у них не отнять. Они понимали друг дружку, читали мысли друг дружки. Всегда. Не то что сейчас – теперь-то они едва разговаривают. Но в детстве сестры были словно один человек. И когда будни в этой дряхлой развалюхе, их крохотном таунхаусе в Тэбю, становились совсем уж беспросветными, они вместе уносились в мир своих грез. Они придумывали себе персонажей и проживали за них их жизни, словно играя роль. Мадлен была Синди, а Элла – Минди. В своих фантазиях они были двумя успешными леди, у ног которых лежал весь мир. В будущем все так и будет. Они станут красивыми, успешными и популярными.

Так оно и случилось.

Элла стала известной актрисой. Мадлен – хорошо оплачиваемым продюсером в телевизионной компании. Элла стала той Минди, которую представляла себе в детстве. Ну а Мадлен, соответственно, Синди.

Синди, которая наняла сталкера, чтобы шпионить за своей сестрой.

Глава тридцать первая

Я лежу на его теплой груди.

Мои веки тяжелеют, я вот-вот усну. Тело кажется таким измученным, словно я только что слезла с велотренажера после изматывающей тренировки. Ноги едва слушаются.

Я гляжу вверх на Адама, и наши взгляды встречаются. Он улыбается мне. И я улыбаюсь ему в ответ.

Мы лежим на жестком полу в мужской раздевалке. Уже минут пять лежим, измученные и усталые. Я вожу рукой по его груди, вдыхаю аромат его кожи. Он всегда так хорошо пахнет. Я бы сказала, чересчур хорошо. Словно кто-то специально создал его таким, чтобы он был совершенно неотразимым.

– Никогда бы не подумал, что стану заниматься сексом в мужской раздевалке, – говорит Адам.

– То-то мне повезло.

Он смеется. Взъерошивает мне волосы. Его бицепсы напрягаются, и я подумываю: «А что, если еще разок?» Если он теперь еще будет, этот раз. Неприятная мысль настигает меня, словно разозленная оса, от которой хочется отмахнуться, – неужели произошедшее между нами это всего лишь еще одно исключение? Приятное исключение в нашей привычной рутине: кино, ужин и эсэмэска раз в неделю. Неужели Сабина до сих пор занимает его мысли? В моей памяти снова вспыхивает цепочка с подвеской.

Я закусываю губу, раздумывая о том, должна ли что-нибудь сказать или нет. Но, очевидно, мой рот уже сам за себя все решил, потому что внезапно я слышу свой голос:

– А чем мы, собственно говоря, занимаемся?

Адам смотрит на меня, его щетина щекочет мне лоб.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну… что это сейчас было?

– Это был секс. В мужской раздевалке. По-моему, неплохо получилось.

Я качаю головой:

– Да. Согласна. Но… зачем?

– В смысле?

– Мне не совсем понятно, почему мы так редко этим занимаемся.

Я чувствую, как он улыбается.

– Если хочешь, мы можем заниматься этим чаще.

– Я не об этом.

Я сажусь. Адам остается лежать на жестком полу.

– Я нра?..

Я делаю паузу. Адам улыбается.

– Ты нра?

– Я тебе нравлюсь, Адам?

На этот раз приходит его очередь наморщить лоб. Он снова проводит рукой по волосам, от чего его бицепс напрягается, увеличиваясь чуть ли не вдвое. Пожалуйста, перестань так делать, чтобы я смогла сосредоточиться.

– Нравишься ли ты мне? А разве это не заметно?

– Заметно, хотя… мы ведь так редко видимся. Ты постоянно работаешь, и я знаю, что твоя работа важна для тебя, и не хочу этого менять. Мне просто интересно, кто… кто мы такие.

– Мы Адам и Силла, – отвечает Адам в своем пацанском духе.