Убийство у синего моря

Какое-то время они стоят молча, и это молчание дает Элле время подумать. Патрик не знает, где я. Он даже не знает, что прямо сейчас меня нет рядом с ним в постели. Вдруг этот человек убьет меня – здесь, в переулке? Кто-нибудь увидит меня? Кто-нибудь услышит, если я закричу?

Мужчина продолжает стоять у стены. Но тут он делает нечто, от чего волосы Эллы встают дыбом. Он стягивает с себя капюшон. И внезапно она видит его лицо.

Но оно ей совершенно незнакомо.

Более того, стоящего перед ней человека едва ли можно назвать мужчиной. Скорее парнем. Он молод, куда моложе, чем она предполагала.

Элла делает еще один шаг к нему. Я не боюсь тебя. Не боюсь, не боюсь, не боюсь.

– Зачем ты меня преследуешь?

Парень не отвечает. Но она слышит его сбивчивое дыхание. И, странное дело, оно звучит совсем не угрожающе. Скорее испуганно.

– Отвечай мне, – прикрикивает Элла. – Зачем ты преследуешь меня?

– Это мое задание, – отвечает парень тихо.

У него звонкий юношеский голос. И говорит он по-шведски. Элла пытается вникнуть в то, что он только что сказал. Делает еще один шаг вперед, разглядывая своего преследователя. Судя по его лицу, гладкой коже и мягким чертам, ему лет двадцать от силы.

– Не понимаю, – качает головой Элла. – Ведь это ты слал мне сообщения, верно? Ты стоял перед домом каждый день?

– Я живу в Белфасте, – говорит парень. – И…

Его голос совсем нестрашный. С мягкими интонациями. Можно сказать, мальчишеский. Белфаст. То есть меньше чем в часе езды отсюда.

– Что значит «задание»? – перебивает его Элла.

Она делает еще шаг вперед. Теперь они стоят чуть ли не нос к носу. И этот молоденький шведский паренек, живущий в Белфасте, выглядит куда более напуганным, чем сама Элла.

– Я иногда занимаюсь такими вещами, – виновато бормочет он.

– Чем? Преследуешь людей?

– Да. Но… прежде никто не преследовал меня. Это… это быстрые деньги, понимаете? И потом, я никогда не проникаю в чужие дома. Никогда никому не угрожаю.

Элла сжимает кулаки. Чушь какая-то. Те эсэмэски, что она получила в «Доме с привидениями», показались ей очень даже угрожающими.

Дождь льет как из ведра, темными струями стекает по кирпичным фасадам домов в переулке.

– О чем ты говоришь?

– Это моя работа.

– Работа? Хочешь сказать, что кто-то заплатил тебе за то, чтобы ты преследовал меня?

Парень кивает. Эллу передергивает от омерзения. Несколько дождевых капель попадают ей в рот. На вкус они отвратительно-сладкие. Неужели этот пацан говорит правду? Какой ненормальный станет этим заниматься? А самое главное – зачем? И почему из всех мест он выбрал именно это? Крохотный городок Портраш?

– Кто тебе заплатил?

Парень молчит, смотрит в землю. Но Элле некогда тянуть время, она повышает голос:

– Кто? Кто заплатил тебе?

– Мне нельзя этого говорить.

– Да плевать я хотела на то, что тебе можно, а что нельзя! А ну давай выкладывай немедленно!

Несколько секунд Элла слышит только шум дождя. После чего парень снова поднимает голову, их взгляды встречаются. Она видит в его глазах что-то испуганное, ребяческое. По-детски жалкое. Я не боюсь тебя, мелкий подонок, совсем не боюсь.

– Синди, – наконец произносит он. – Она сказала, что ее зовут Синди.

И с этими словами парень резко срывается с места и бросается бежать – прямо на Эллу. Обогнув ее, он вылетает в переулок и исчезает из виду на молчаливых улицах городка.

Элла остается на месте. Одна в темноте.

Злость куда-то улетучилась, снова сменившись страхом.

Синди.

Давно же ей не приходилось слышать это имя.

Глава двадцать девятая

Лайла

Кап, кап, кап, кап…

Рука у Лайлы болит. Пальцы кажутся неживыми, словно она всю ночь спала на них и отлежала. Когда она открывает глаза и оглядывается, то понимает, что действительно спала.

Она сидит на грязном земляном полу – скорее всего, в каком-нибудь подвале. На стене под самым потолком виднеется крохотное окошко, загороженное куском картона. Но через щель в картонке все равно пробивается крохотный лучик света. Он падает на твердый замусоренный пол, словно сверкающий осколок надежды.

Лайла смотрит на свою руку и тотчас же понимает, откуда боль. Кто-то приковал ее наручниками за запястье.

Это кажется настолько невероятным, что она мысленно еще раз прокручивает эту фразу в голове: кто-то приковал меня наручниками за запястье.

Все это кажется настолько абсурдным, что Лайла смеется. Не громким смехом, а легким девчачьим хихиканьем.

Я сижу прикованная цепью в подвале.

Вскоре хихиканье переходит в слезы. Тихие испуганные слезы струятся вниз по холодным щекам. Что произошло? Кто притащил ее сюда? Одно имя тотчас же всплывает у нее в голове.

Леффе. Неужели это Леффе притащил ее сюда?