Убийство у синего моря

Резко развернувшись, Элла покидает спальню и сбегает по лестнице вниз.

Глава двадцать шестая

– Я взмокла, как курица, от всей этой детективной работы, – сообщает мне Рози, когда мы возвращаемся в наш собственный номер. – Мне срочно нужно в душ.

Кивнув, я плюхаюсь на кровать.

– Когда у нас ужин? В половине девятого, верно?

– Да, точно. Так что ты успеешь хорошенько вымыться.

– Чудесно. Спа здесь никогда не заканчивается.

Я улыбаюсь, глядя на то, как Рози собирает свои вещички и исчезает в роскошной ванной, из которой вскоре доносится шум и плеск воды.

Я же вынимаю из кармана мобильный и включаю его. Я ожидала увидеть несколько пропущенных звонков от Адама. Возможно, также несколько эсэмэсок. Но когда я ввела свой пин-код, ничего нового не увидела. Я постаралась проигнорировать разочарование, которое все же побулькивало внутри меня. Это я выключила мобильный. Это я прервала с ним разговор. И все же…

Глубоко вздохнув, я покачала головой и, зайдя в свою почту, загрузила документ, который отправила самой себе с компьютера Агнеты. Над островом моросит дождик, мелкие и крупные капли сбегают вниз по большим окнам с видом на море. Слышно, как Рози весело напевает, моясь в ванной, – за последние дни я имела возможность убедиться, что она большая любительница попеть в душе. И мне это нравится. Я хихикаю, когда до моего слуха доносятся отскакивающие эхом от стен ванной слова песни группы «Dreamgirls»: «I’ve got one night only, one night only, come on, baby, come on!»[5].

Я открываю на своем телефоне файл пациента и пролистываю его до самого конца, чтобы увидеть, что происходило на их последней встрече.

Пациент начинает с обсуждения того же расследования, о котором мы говорили во время прошлых сеансов. Пациент сильно встревожен и все отведенные на прием пятьдесят минут уходят на обсуждение данного расследования – равно как и в прошлые разы.

Я нервно чешу себе подбородок. Я и впрямь читаю личное дело пациента. Это, поди, является незаконным, а? Ведь нельзя же просто так совать нос в личные дела чужих людей, верно?

Пациент сообщил, что на днях он сел и обстоятельно поговорил со своей подругой и все ей рассказал, но та отказалась слушать. Пациент сообщил, что он увидел в браузере компьютера своей подруги историю посещений, и та сильно его встревожила. Подруга заходила на сайты, где за деньги можно нанять человека, чтобы тот кому-нибудь угрожал или запугивал.

Я хмурюсь. Угрожал?

Пациент захотел встретиться со мной, потому что ему нужен совет, как ему дальше вести себя со своей будущей супругой. С тех пор, как они стали парой, его невеста периодически страдает навязчивыми страхами и фобиями. Из-за этого она принимает лекарства, но в последнее время ситуация ухудшилась. У подруги проблемы со сном, часто бывают истерики, и она твердит себе, что должна возобновить то, что пациент называет «расследованием». У подруги имеется теория, что ее родители – это не ее настоящие родители.

Я делаю глубокий вдох. Напоминаю себе, что сейчас я, ни много ни мало, сижу и читаю личное дело Давида Фроста, где есть много подробностей, касающихся его жены Мадлен, которая, в свою очередь, придерживается теории, что ее родители – не настоящие. Весьма странная теория. И пугающая.

Я закрываю документ и принимаюсь гуглить Мадлен Свенссон. В интернете очень много ее снимков. Она не медийная персона, но при этом ее лицо регулярно мелькает среди сливок стокгольмского общества. Кажется, она к тому же увлекается верховой ездой – на многих фотографиях она сидит верхом на темном жеребце. Возможно, даже участвует в соревнованиях. Она в самом деле излучает целеустремленность, свойственную наездницам – меня не удивит, если в детстве ей нравилось издеваться над сверстниками.