Убийство у Тилз-Понд. Реальная история, легшая в основу «Твин Пикс»

Кто был этот человек? У Клеменса не было теории – пока. Но он твердо верил, что Хейзел в какой-то момент своего пребывания в Трое преобразилась благодаря городу, о чем свидетельствует послание, которое она получила от Гарри, «Рыцаря Наппа Кинна».

– Это или какое-то подобное письмо, возможно, привнесло в маленький узкий мир Хейзел чуточку тщеславия и лести, которые так хорошо знакомы мужчинам и женщинам в стремительной цивилизации городской жизни, – писал он. – Она, бедная деревенская простушка, чья красота представляла реальную опасность, вскоре стала мотыльком перед пламенем, и судьба предназначила ее для огня.

* * *

Самореклама Клеменса в его репортаже о посещении дома Кэри, где он обнаружил спрятанные вещи Хейзел, стала последней каплей для О’Брайена. Клеменс даже не упомянул в своей статье, что сопровождал детективов. Отношения между двумя сторонами фактически подошли к концу. Больше не будет совместных посещений объектов или допросов подозреваемых.

«Окружной прокурор распорядился в прошлую пятницу предложить вознаграждение в размере тысячи долларов в надежде, что информация будет поступать к нему ежечасно. В этом его ждало разочарование, и сегодня он понимает, что для получения информации должен послать своих сыщиков и поторопить их», – услужливо предложил Клеменс в выпуске «Трайс-э-уик» от 22 июля.

Днем позже «Уорлд» сообщила в статье, появившейся без подписи: «Если убийца Хейзел Дрю избежит наказания за свое зверское преступление, граждане округа Ренсселер будут винить власти в бездействии. К сожалению, именно оперативности и тщательности не хватало властям Троя, чтобы разгадать эту тайну». О’Брайен был назван «чрезмерно осторожным» за то, что не смог «сразу нарушить упорное молчание родственников и друзей жертвы».

Однажды Клеменс высмеял О’Брайена как «политика стоимостью 100 тысяч долларов, крупного, высокого, впечатляющего, носящего козлиную бородку, предпочитающего военную выправку и курящего сигареты». О’Брайен возразил: «Хотел бы я, чтобы у меня было эти 100 тысяч долларов. У меня никогда не было козлиной бородки, и я не знаю, хочу ли я ее. Что касается сигарет, то я ими не пользуюсь. Сигара для меня достаточно хороша, и я курю ее не очень часто».

Вспоминая предыдущую встречу с Клеменсом в офисе, О’Брайен утверждал, что газетчик «хотел переспать с одеждой девушки, но я ему не позволил. Ему разрешили посмотреть одежду, и ему пришлось спрашивать мою стенографистку, как называется каждая вещь».

Еще одна острая статья, появившаяся в выпуске газеты от 20 июля – опять же без подписи, – утверждала, что О’Брайен попросил неназванного корреспондента из «Уорлд» «скрыть полученную информацию, потому что… огласка может разрушить то, что обещает прояснить тайну убийства этой девушки. Эта информация была получена в результате расследования секретных дружеских отношений Хейзел за последний год». Далее в статье говорилось, что для отвлечения детективов от настоящего преступника фабриковались фальшивые улики.

Несколько дней спустя, когда среди вещей Хейзел была найдена фотография молодого человека, позже идентифицированного как Ф. В. Шлаффлин, Клеменс решительно намекнул, что запутавшееся следствие, возможно, стремится к быстрому завершению дела: «Это описание точно соответствует дешевой фотографии неизвестного мужчины, найденной детективами сегодня в вещах Хейзел. Когда они обыскивали сундук раньше, фотографии там не было, и мне кажется, что она подброшена».

Одну из самых крупных оплошностей Клеменс допустил, утверждая, что убийца сбежал с двумя драгоценными браслетами Хейзел из чистого золота, подарками от давно умершей тети, без которых она никуда не выходила.

«Всем ростовщикам: арестуйте человека, который попытается заложить один или пару тяжелых браслетов из цельного чеканного золота с прикрепленной к ним маленькой цепочкой. Они были украдены с тела Хейзел Дрю, убитой близ Троя, штат Нью-Йорк, 7 июля», – начал Клеменс свой отчет от 22 июля для «Трайс-э-уик». Из своего разговора с Амелией Хантли он привел такие ее слова: «Я была поражена глупостью полиции, не обратившей внимания на золотые браслеты, которые носила Хейзел. Я никогда не видела ее без одного из них или обоих».

На самом деле ни один из браслетов не пропал: у Минни Тейлор, тети Хейзел, хранился один, другой лежал в сундуке Хейзел.

* * *

В той же статье в «Трайс-э-уик» от 22 июля Клеменс сделал свое самое смелое на тот момент утверждение: Хейзел Дрю покинула дом Джона и Аделаиды Таппер в январе прошлого года, чтобы «скрыть свой позор». Читайте: Хейзел была беременна. Иначе почему бы она выбрала Табортон из всех мест в качестве убежища в разгар зимы, «когда столбик термометра показывает почти тридцать градусов ниже нуля и повсюду снежные заносы»? Зачем оставаться в уединении почти месяц? Почему, если она была серьезно больна, как все утверждали, никто не вызвал врача? Почему целую неделю никого не пускали в комнату Хейзел, кроме ее невестки Евы Дрю, которая ухаживала за ней до ее выздоровления?