Убийство в Диллоне (СИ)

На следующее утро, выходя из гостиницы, Изабелла в который раз прокручивала в голове отдельные эпизоды следственного эксперимента. Эдвард Каллен вёл себя адекватно и очень достойно, учитывая внешние обстоятельства. Подозреваемый не пытался делать что-то сверх того, что его просили; у него не дрожали руки, не бегали глаза, а, главное, он не стремился очернить потерпевшую, чтобы самому выглядеть в лучшем свете. Действиям Эдварда во время следственного эксперимента можно верить. Если он зафиксировал на кровати Розали Хейл такими узлами, значит, дочка шерифа освободиться сама не могла. Допустим, девушку освободила мисс Дарт, тогда почему на ремне не остались её отпечатки? Отпечатки пальцев Эдварда сохранились отлично, экспертиза это подтвердила.

Обдумывая результаты следственного эксперимента, Изабелла не могла не согласиться и с прокурором. Аро Вольтури небезосновательно утверждал, что результатов следственного эксперимента крайне мало для защиты. Каллен мог указывать, что он таким способом связал Розали Хейл, а Розали могла говорить, что узлы были намного слабее. И кто знает, кому из них поверит судья?

Изабеллу волновал и ещё один момент. Подозреваемый рассказал, что после секса с потерпевшей у него наступило состояние, по всем симптомам напоминающее сопорозное. Такое состояние возникает после применения клонидина** . Вполне возможно, что Розали подсыпала Эдварду порошок в стакан с виски. Почему-то именно стакана, из которого пил Эдвард, в коттедже не оказалось. Осколки обнаружили возле клумбы, но ночной дождь смыл все следы на стекле.

Проблема и в том, что сержант Бирс не назначил вовремя нужную экспертизу. Клонидин определить сложно, если он сочетался с алкоголем. Данных токсикологического исследования крови Эдварда недостаточно. Что делать сейчас, если клофелин могли выявить лишь в течение суток после его применения? Некомпетентность сержанта Бирса не вызывала сомнения. Или за его некомпетентностью кроется нечто большее? Например, желание помочь шерифу Хейлу? Именно к дому последнего сейчас и направлялась адвокат Свон.

Дом шерифа Хейла сравнительно небольшой, хотя и двухэтажный, окружал выгоревший от солнца зелёный забор. Возле калитки табличка: «Частная территория. Во дворе злые собаки. Если хотите войти, звоните». Изабелла отметила, что табличка новая и ещё не успела выцвести под палящим диллонским солнцем. Значит, собаки появились недавно?

Едва мисс Свон нажала звонок, как услышала лай сторожевых псов. Предупреждение оказалось правдой.

Ответа на звонок не последовало, пока сам шериф Хейл не отворил калитку.

– Чем обязан, мисс Свон? – Выражение лицо шерифа не вселяло надежд на приятную беседу. – Сейчас нерабочее время. Если у вас ко мне дело, приходите в управление.

– Мистер Хейл, я не стану отнимать ваше время, мне нужно поговорить с Розали.

– Нет!

– Я адвокат Эдварда Каллена и хочу разобраться…

– Тут нечего разбираться: ваш Каллен – маньяк и убийца. Или вы этого не понимаете? – шериф Хейл пронзил девушку разъярённо-презрительным взглядом. – Убирайтесь из Диллона, пока с вами ничего не произошло.

– Вы мне угрожаете?

– Расценивайте это, как хотите, но я двадцать лет шериф этого города и не допущу здесь бесчинства, – процедил сквозь зубы Хейл.

По ту сторону забора мелькнула тень.

«Не Розали ли нас подслушивает? – мысленно предположила Изабелла. – Хотя вряд ли можно было что-то расслышать из-за лая собак».

– О каких бесчинствах вы говорите? Вы были сегодня на следственном эксперименте и понимаете, что Розали сказала неправду.

Шериф хлопнул калиткой прямо у Изабеллы перед носом. Собаки продолжали заходиться в неистовом лае, пока она не села в автомобиль и не отъехала от усадьбы.

***

Следующей в списке адвоката Свон значилась Джейн Вилари, в девичестве – Джейн Дарт. Наследница мисс Дарт вместе со своим семейством проживала в районе Диллона для бедняков.

Изабелла сначала петляла узкими улочками, пытаясь отыскать нужный адрес, а потом задержалась в машине, рассматривая постройку. Дом семьи Вилари оказался ветхим и неухоженным, а забор частично повалился от разросшихся деревьев. От асфальтированной дороги к крыльцу вела недлинная подъездная аллея, по обе стороны которой в беспорядке валялись самокаты, велосипеды и мячи. Сразу видно, что у четы Вилари подрастают наследники.

Едва Изабелла вышла из автомобиля, как из дома выскочили трое мальчуганов примерно десяти, семи и пяти лет.

– Вы к маме или к папе? Вы из социальной службы? Вы будете писать документ про нас? – забросали мисс Свон вопросами старшие мальчишки. Младший молча рассматривал красивую незнакомку и сосал палец. Одеты малыши были очень скромно.

Вслед за детьми на крыльцо вышла хозяйка дома Джейн Вилари.

Тридцати лет от роду, Джейн имела невысокий рост, худой и очень бледный вид. Невзрачное серое платье, которое она, должно быть, сшила сама, висело на женщине мешком. Но при этом нужно отметить неплохие черты лица, а также превосходные нос и губы. Правда, печать усталости и истощения на этом бледном лице не позволяли назвать женщину симпатичной.