Убийство в «Долине царей»

Лишь в номере он вспомнил, что за весь ужин (или обед?) ни разу не посмотрел в глаза Ничайкиной. А мог бы — глаза были под носом. Прочла ли она записку? Приготовила ли самогон на продажу? — и тут зазвонил телефон! Черепов растерялся и опешил не на шутку: откуда? Но аппарат стоял на столе, как ни в чем не бывало, и периодически требовал, чтобы к нему подошли. Детектив мог поклясться честью оперативника, что раньше телефона не видел или не замечал. Но клясться было некому, и боевого знамени под рукой не было. Он хотел сказать «алло», как начинающий разговор, но из глотки вырвалось лишь «а-а-а!». И, перебивая его бессмысленные восклицания, в трубке раздался гневный голос Частникова:

— Разве народ, воспитанный на Анжелике и Мегрэ, — не быдло?

Голос ошпарил ухо детектива, и без того подогретое дедуктивными мыслями. Он отбросил трубку, аппарат шмякнулся об пол, а Черепов полетел на кровать и затих в раздумьях.

«Что ж он так, бедный, переживает, что мучается и укромного места себе не находит? Ну не нравятся детективы — и не читай на здоровье, отложи в сторонку и займись чем-нибудь. Мне, к примеру, тоже не нравится, что людей без неведомой мне причины убивают, но я же не звоню всем подряд. Я тихонечко преследую тех, кто мне не нравится, а вы, товарищ Частников, меня отвлекаете. Нехорошо». Прочитав в мыслях нотацию известному прозаику, детектив поднял дневник, заброшенный со злости на бабку Марфу в дальний угол, и наткнулся на самую первую запись: «Встретил следователя Черепова. Настоящий труженик угро, даже по ночам изобличает преступников. Такой хороший и простой человек — хоть сейчас пиши с него книгу!» Детектив хватанул эти строки, как лекарство. Закравшиеся было вопросы: «Откуда его знал Чернилов? Где они встречались? И почему после этой встречи Чернилов завел дневник?» — Черепов выбросил из головы до свободной минуты. А сейчас все в нем бурлило, клокотало, требовало найти и передать судьям — что? — детектив пока и сам толком не знал. Он выпрыгнул в коридор, полностью готовый к подвигам, и увидел, что уже началась программа «Время» и Частисветова, кутаясь в шаль, коротает за просмотром собственное время. Черепов тут же присел рядом.

— А вы, оказывается, обыкновенный бабник, — с грустью заметила Частисветова. Вчера со мной заигрывали, сегодня от Ничайкиной вылетели. Какая программа на завтра? Могу подсказать стабильные варианты.

— А вы, оказывается, того… бисексуальны и хлебобулочны, — бестактно парировал Черепов.

— Дурак! — закончила разговор Частисветова. — Кретин! — И ушла в свой номер.

«Может, и дурак, может, и кретин, а только ведь правду в глаза сказал, а правду не спрячешь, вылезет она, голубушка, пристыдит и, глядишь, образумит!» — утешился Черепов и в одиночку досмотрел программу, вспоминая, что бисексуальна-то Ничайкина, а за иссиня-черной красавицей в отставке никто вроде худого не замечал, но это-то и казалось самым страшным: нет худа, нет и добра.

Опять пришлось прихватить «Актуальное интервью», уже ненавистное своей монотонностью, но обязательное с точки зрения политпросвещения.

Черепов вернулся в номер, погасил свет и вышел на балкон, чтобы наблюдать и подмечать уличные несуразности. В тот же миг какая-то тень внизу отделилась от дерева и побежала через парк. Черепов выхватил фонарик. Попав под луч, тень обернулась мужчиной в черном плаще со свертком под мышкой. Детектив погасил фонарь и вернулся в номер размышлять над увиденным: «Стоит спускаться вниз или не стоит?» Пораскинув мозгами, Черепов решил: стоит. Во-первых, так и не объявился труп Чернигова; следовательно, пора самому выходить на поиск. Во-вторых, окурок Частникова все еще лежал на газоне пристально не изученным. В-третьих, требовал проведения следственный эксперимент над Чуждой, подсказанный днем Чудачкавой.

Черепов запер номер на три оборота, присыпал порог мукой и… упал, стукнувшись затылком и набив еще одну шишку — четвертую за день. Краем глаза Черепов успел заметить, что сбил его с ног пулей промчавшийся Чеймберс. «От инопланетян он спасается, что ли? Или за ними гонится?» — подумал Черепов и, пока думал, совсем забыл, что ему надо было догнать Чеймберса, заломить левую или правую руку и выдавить хоть какое-нибудь признание, столь необходимое в деле сыска.

Кряхтя и проклиная научную фантастику, детектив спустился вниз и не обнаружил Чуждой на привычном месте. Он порылся на ее столе в корреспонденции и нашел телеграмму, адресованную Фантомасу. Оценив юмор товарища полковника, Черепов сунул телеграмму в карман и вышел на улицу. Дождя не было, следовательно, ничто не могло омрачить поиски трупа. Но сначала детектив занялся окурком Частникова. Через пять минут он уже собрал под окнами две пригоршни, рассортировал на парапете и, подумав еще минут пять, углубился в парк, бросив материал следствия на произвол дворника.

Конечно же фонарик он — разиня! — умудрился забыть и в карманах обнаружил лишь затвердевшую с утра горбушку.

— Звезды, звезды, хотите хлеба? — предложил детектив.