Убийство в доме свиданий

Во-первых, веревка была привязана к крюку на высоте примерно в сажень с набольшим. Для чего был вбит здесь этот крюк, Выжигин не знал. Возможно, подумал, на нем висела какая-то картина. Еще увидел он стул, на который не могла не встать самоубийца, чтобы привязать веревку. Потом успел разглядеть Степан Андреевич ворох какой-то одежды на другом стуле. К нему-то он и направился, уже догадываясь о том, что найдет на этом стуле, и давая Остапову команду:

— Распорядитесь еще пару ламп сюда доставить — темно же!

Скоро спальня уже была освещена настолько, что можно было рассмотреть предметы мужской одежды. В такой одежде любливали ходить русские негоцианты еще и сто лет назад. Длинный сюртук синего сукна, плюшевую жилетку, широкие штаны, высокие «в гармошку» сапоги, начищенные восковой ваксой. Выжигин где-то слышал, что состоянию сапог купцы придавали особое значение и никому, кроме сына, не доверяли их чистку, что было своего рода обрядом у мальчика и почетной обязанностью.

«Здесь мы тоже отпечатки пальцев поищем», — подумал про себя Выжигин, но, как ни крутил он сапоги перед светом лампы, как ни смотрел на кожу через лупу, обнаружить отпечатки не удалось, а в голове уже сновала назойливая, как приставшая муха, мысль: «Ну, положим, вчера какой-то сумасшедший на самом деле девицу зарезал да и убежал неведомо куда, ну а сегодня-то? Ведь чистое самоубийство. Кто же был здесь? Ряженый какой-то? Оборотень? Черт?»

Тело женщины между тем уже лежало на кровати, и Вукол Кузьмич внимательно осматривал его, предварительно сняв веревку и полотенце.

— А полотенцем-то она зачем шею обмотала, господин доктор? — спросил Выжигин.

Старичок с оттенком осуждения посмотрел на Выжигина, точно он задал какой-то неделикатный, неуместный вопрос.

— Ну как же! — мягко проговорил он. — Хоть и собралась помереть добровольно, так ведь от излишнего страдания кому ж не хочется уйти? Часто так делают, чтобы помягче было.

— Выходит, и сомнений быть не может, что самоубийство это, а не убийство?

Доктор уклончиво покачал головой:

— А это вам, господин сыщик, виднее должно быть. Бывает всякое; и задушат, а потом подвесят, но здесь я следов удушения, например, руками не нахожу, да и подушкой ее вряд ли задушили. Осмотрел я подушки. Если б воспользовались ими при удушении, слюна бы непременно осталась, следы зубов. Так ведь нет ничего. Скорее всего, сама…

Вдруг взгляд Выжигина упал на второй стул. Стоял он неподалеку от висевшей женщины, вершках в пяти от ее ног — это Степан Андреевич хорошо запомнил. Было понятно, что именно на этот стул взбиралась самоубийца, но вот только как могло случиться, что стул этот не упал, когда женщина оттолкнула его от себя?

— Да, Остапов, поторопились вы снять те-то, — недовольным тоном сказал Выжигин.

— Это почему же? — насторожился помощник.

— Да хотелось мне посмотреть, примерить, как женщина умудрилась не уронить его, когда повисла в петле-то…

— А всякое бывает, — равнодушно заметил Остапов. — Мог покачаться-покачаться стульчик, да и не упасть.

Выжигин стоял рядом со стулом, смотрел то на него, то на крюк, на котором еще висела обрезанная веревка. Взглянул на покойницу — ростом невелика, а крюк-то высоко. Встал на стул, попытался дотянуться до крюка. Привязать веревку к крюку он бы смог, но и то потрудиться бы пришлось, а тут — женщина. Да и веревка показалась Выжигину не то чтобы странной, а какой-то неподходящей для заведения — толстая, грубая. Кажется, именно такими веревками пользовались палачи.

Он вышел в коридор. Проститутка, приведшая полицейских сюда, стояла рядом с хозяй-кой и еще какой-то женщиной, наверное экономкой. Кофта на груди уже была застегнута, как видно, по приказанию владелицы заведения. Неподалеку молча толпились другие обитательницы дома, понуро курили.

— Я вас попрошу зайти, — сказал Выжигин проститутке с синяком и, когда женщина очутилась в спальне и завороженно уставилась на свою мертвую товарку, спросил: — Это вы обнаружили мертвую?

— Я.

— Прекрасно, — кивнул Выжигин. — А что подтолкнуло вас к тому, чтобы заглянуть в ее спальню? Разве у вас положено наведываться в гости во время… работы? Вдруг у нее посетитель?

— А правило у нас такое в доме: посетителя имеешь, дверь на крючок закрой, — мрачно сообщила женщина, продолжая всматриваться в посиневшее лицо удавленницы. — Я проходила мимо, смотрю — дверь приоткрыта, ну и заглянула. Дружили мы с Катюхой… — Выжигин так и вздрогнул, услышав имя женщины, лежавшей сейчас на кровати. — Ну вот, заглянула — да как закричу! Сразу поняла я, что ее убили, посетитель убил, удавил да и повесил.

— Откуда же вам может быть известно наверняка, что убил? Разве Катерина не могла повеситься сама?

— Знали бы вы ее! — хмыкнула женщина. — Она умницей была, спокойной, ласковой и жить хотела долго. Говорила, что скоро уйдет из дома, работу какую-нибудь подыщет. Из благородных она была, только померли у нее родители да и бедными-пребедными были, хоть и дворяне.

Эта деталь показалась Выжигину малопримечательной. Ему так и не терпелось спросить: