Убийство в Кантоне

Он вспомнил, что ежегодно во время государственных экзаменов, которые проводятся по всей империи, многие бедные кандидаты сводят счеты с жизнью. Им приходилось дни и ночи корпеть над классическими трактатами, нередко закладывая все свое имущество или влезая в непосильные долги, чтобы продолжать учебу. Успешно пройдя испытание, они тут же получали государственную должность, и все лишения оставались в прошлом. Неудача же в лучшем случае означала еще год изнурительных трудов, а нередко полное разорение и несмываемый позор. А потому, когда кандидат, просидев целый день над бумагами в тесной келье Экзаменационного дворца, понимал, что испытание для него непосильно, он нередко в отчаянии прямо здесь налагал на себя руки. Цзяо Тай невольно замедлил шаг. Он остановился у лотка и купил маленький фонарь.

— Там, поди, тьма кромешная! — пояснил он Дао Ганю.

Они покинули рынок через восточные ворота и вскоре подошли к Экзаменационному дворцу.

Глухая стена, окружавшая дворцовую территорию, тянулась во всю длину темной безлюдной улицы. Красная надвратная башня за углом указывала на один-единственный вход. Ворота были закрыты, однако узкая боковая калитка оставалась приоткрытой. Когда Цзяо Тай и Дао Гань проникли внутрь, они увидели свет в окне сторожки. Проскользнув мимо, они вышли на мощеную дорожку, с севера на юг пересекавшую территорию дворца.

Освещенная лишь призрачным лунным светом дорожка шла прямо, насколько хватало глаз. По обе стороны от нее тянулся нескончаемый ряд дверей. В каждой каморке хватало места лишь для стола и стула. Утром в день испытания соискателей ученой степени рассаживали по каморкам, выдав каждому коробку с едой. Их тщательно обыскивали на наличие крошечного словарика или каких-либо иных шпаргалок, а потом выдавали листы с экзаменационными вопросами и опечатывали двери. Осенью, во время экзаменов, здесь было не протолкнуться, но сейчас царил могильный покой.

— И сколько же этих проклятых клетушек нам предстоит обыскать? — раздраженно воскликнул Цзяо Тай. В такой жуткой обстановке ему было не по себе.

— Пару сотен! — бодро отозвался Дао Гань. — Но давай-ка сперва разберемся, где тут что.

Блуждая по пустынным дорожкам и рассматривая номера, написанные на каждой клетушке, они вскоре сообразили, что ряды клетушек складываются в прямоугольники вокруг мощеного двора. Там стояло внушительное двухэтажное строение — экзаменационный зал, где экзаменаторы проверяли и оценивали сданные соискателями работы.

Дао Гань остановился и показал на него пальцем.

— Здесь можно спрятаться получше, чем в этих тесных каморках! Внутри, поди, куча столов, лежанок, кресел и всего остального.

Цзяо Тай не ответил. Он не сводил глаз с балкона, выступавшего из-за восточного угла на втором этаже. Наконец он прошептал:

— Тсс! Там что-то движется!

Теперь уже оба они уставились на балкон. Он был весь закрыт узорчатой решеткой с единственным оконцем. На фоне звездного неба виднелся изогнутый край крыши, но ничто не нарушало покоя.

Они быстро пересекли двор, взбежали по мраморным ступеням и остановились у двери так, чтобы их скрыли карнизы над головой. Дао Гань, выяснив, что дверь не заперта, толкнул ее, и друзья вступили в кромешную тьму.

— Я зажгу фонарь, — прошептал Цзяо Тай, — все равно она света не увидит, нам следует опасаться только ее острого слуха.

При свете фонаря они обнаружили, что находятся в обширном восьмиугольном зале. У противоположной стены возвышалась похожая на трон кафедра, откуда главный экзаменатор объявлял результаты испытаний. Над кафедрой висел огромный щит, покрытый красным лаком, с выгравированной надписью: «Преодолев течение, войдешь в Желанные врата», означавшей, что соискатель ученой степени добьется успеха, если проявит силу и настойчивость карпа, каждый год плывущего вверх по течению. По обе стороны зала находились лестницы. Друзья поднялись по правой, рассчитав, что она приведет их к восточному углу второго этажа.

Однако круглый зал наверху вовсе не был повторением нижнего. Они углядели не меньше восьми узких дверных проемов. Дао Гань сориентировался и, потянув за собой Цзяо Тая, вошел во второй справа. Но в конце коридора они обнаружили только два пустых пропыленных кабинета. Стараясь не шуметь, они вернулись и направились в следующий проход. Дойдя до его конца, Дао Гань осторожно толкнул дверь и очутился на открытом с трех сторон маленьком балконе, а справа от него находился тот зарешеченный балкон, который они видели снизу.

От него их отделяло примерно пятнадцать чи[1], однако Дао Гань смутно разглядел склонившуюся над столом сидящую девушку. Казалось, будто она читает.

— Это она! — шепнул Дао Гань в самое ухо Цзяо Таю. — Я узнаю ее профиль.

Цзяо Тай, однако, показал вниз на длинные ряды комнатушек, разделенные белыми мощеными дорожками.

— Что-то маленькое черное ползет вон там, слева, — едва слышно произнес он. — А вон еще одно. У них нет ног, только длинные паучьи лапы! — Он вцепился в плечо Дао Ганя. — Видишь, сейчас они вдруг растворились в тени. Клянусь тебе, в них нет ничего человечьего!