Убийство в хондзине

— Потому что он второй сын. Ты и Рюдзи — не одно и то же. Ты — наследник этой семьи, а Кацуко-сан будет женой наследника.

— Не думаю, что Кацуко хотя бы умеет играть на кото. На фортепиано, может быть.

В этом и заключался предмет ссоры. На протяжении многих поколений невеста наследника рода должна была исполнить в ходе свадебной церемонии несколько произведений на кото.

— Понимаете, мама, нет смысла говорить об этом сейчас, — продолжал Кэндзо. — Сказали бы вы раньше, я мог бы подготовить Кацуко.

— Я не намерена как-либо препятствовать свадьбе. Не думай, что я как-то пытаюсь навредить Кацуко. Но есть семейная традиция…

Как только напряжение в комнате начало нарастать, Судзуко пришла на помощь.

— Мама, не могу я сыграть на кото?

Итоко была застигнута врасплох, а Кэндзо сухо улыбнулся.

— Отличная идея. Спасибо, Судзуко. Мама, конечно, никто не будет возражать против игрв Судзуко?

Итоко была готова уступить, но в эту минуту в гостиной появился её племянник, Рёскэ, обратившись к кузине:

— Судзу-тян! Так вот ты где прячешься. Я повсюду тебя искал. Смотри, я закончил для тебя эту коробочку!

Он держал красиво отделанную деревянную коробочку размером с микан — плод мандарина. Итоко нахмурилась:

— Рё-сан, что это?

— Это гроб Тамы. Судзу-тян расстроилась, когда кто-то ей сказал, что его надо похоронить в коробке из-под микана. Она сказала: «Бедного Таму запихнул в такую старую коробку». И отказалась, так что я сделал эту.

— Да, бедный Тама! — эхом повторила Судзуко. — Спасибо, Рёскэ.

Тамой звали котёнка Судзуко, последние несколько дней мучавшегося рвотой и поносом, а в то утро умершего.

Итого слегка поморщилась при виде деревянного гробика.

— Рё-сан, — быстро произнесла она, меняя тему беседы, — как ты думаешь, не сыграть ли на кото Судзуко?

— Звучит неплохо, тётя Итоко, — бросил Рёскэ, поглощённый мандзю. Кэндзо, повернувшись к двоюродному брату спиной, продолжал поглощать дым сигареты.

И тут вошёл Сабуро.

— А, Судзу-тян, какая красивая коробочка! Кто её тебе сделал?

— Сабу-тян, вы знаете, что солгали мне, обещали сделать, да не сделали. Так что двоюродный брат Рёскэ мне сделал эту, и ваша мне теперь не нужна.

— Эх, Судзу-тян, не верится, что ты мне не доверяешь!

— Сабуро, ты подстригся? — сказала Итоко, взглянув на голову сына.

— Да, только что. Кстати, мама, я услышал у парикмахера нечто очень странное.

Итоко не ответила, и Сабуро повернулся к старшему брату.

— Кэндзо, вы вчера ехали мимо администрации О. на рикше, да? Вы не замечали у забегаловки странного типа?

Кэндзо выглядел удивлённым.

— Что ты имеешь в виду под странным типом, Сабу-тян? — спросил Рёскэ, набивший рот мандзю.

— Ну это и правда жутко. Говорят, у него вот такой шрам от губы через всю щёку. И только три пальца на правой руке, большой и два следующих… Кстати, он, похоже, спрашивал хозяйку забегаловки про наш дом. Судзуко, ты, случаем, не замечала, чтобы вчера вечером вокруг дома шатались какие-нибудь странные люди, а?

Судзуко уставилась на Сабуро и забормотала: «Большой палец, указательный, средний…» Делая это, она шевелила соответствующими пальцами правой руки, словно играя на кото.

Итоко и Сабуро молча глядели на неё. Рёскэ был поглощён тем, что разворачивал бумажную обёртку второго мандзю. Кэндзо продолжал курить сигарету.

Глава 3 Звуки кото

Как я уже писал, хондзин — что-то вроде гостиницы в феодальной Японии, где аристократы-даймё и другие важные лица останавливались, направляясь отдать почтение сёгуну в его столице, Эдо, как тогда именовалось Токио, или возвращаясь оттуда. Простонародью не дозволялось останавливаться в хондзине. Семейство, владевшее гостиницей для столь высоких особ, также причислялось к ним, так что в подобном месте строго соблюдались приличия высшего общества. Но хондзины в этой области и на дороге Токайдо, ближе к Эдо, отличались. Прежде всего, по Тюгокукайдо ездило меньше даймё, так что размеры доходов отличались, но хондзин оставался хондзином.

Учитывая честь быть потомками владельцев хондзина, свадебная церемония нынешнего главы семейства Итиянаги должна была стать ярким событием. Нижеприведённые сведения сообщил мне Ф., любезно разъяснивший некоторые обычаи этой местности:

«Подобные события в сельской местности куда грандиознее, нежели в городе. А в случае, если семейство столь почтенно, как Итиянаги, а жених — наследник главной ветви, он должен быть облачён в камисимо, парадное одеяние самураев; невеста должна носить белое кимоно, а поверх него — халат утикакэ. Обычно бывает от пятидесяти до ста гостей.»

Но именно эта свадьба оказалась очень закрытой. Со стороны жениха, не считая ближайших родственников, присутствовал только двоюродный дед из городка К. Даже брат Кэндзо, Рюдзи, не вернулся из Осаки. Со стороны невесты был только её дядя, Гиндзо Кубо.

Но, хотя церемония и вышла жалкой, не было смысла экономить на празднествах для арендаторов и работников, трудившихся на земле Итиянаги. В этой местности, по традиции, новобрачные весь вечер пили с местными жителями.