Убийство в хондзине

Так что в день свадебной церемонии, 25 ноября, на кухне усадьбы Итиянаги стоял шум, ведь постоянным слугам помогали нанятые. Примерно в половине седьмого вечера, когда приготовлены были в самом разгаре, в дверях кухни неожиданно появился мужчина.

— Извините, хозяин дома? Не передаст ли кто-нибудь ему это?

Старуха Нао, разжигавшая огонь под горшком, повернулась и увидела человека в мятой фетровой шляпе, глубоко надвинутой на глаза, изношенном старом пиджаке с поднятым от холода воротником и огромной маске, скрывавшей большую часть лица. Очень подозрительный тип, подумала она.

— Вы хотите видеть хозяина?

— Ммм… да. Мне надо отдать ему это.

В левой руке мужчина держал несколько раз сложенный клочок бумаги. Позже, при допросе в полиции, Нао описывала его так:

— Странно. Он стиснул все пальцы. Бумагу зажал между кончиками указательного и среднего пальцев. Как прокажённый… Да, верно, правую руку он держал в кармане. Я подумала, что с ним что-то не так, и попыталась рассмотреть его лицо, но он тут же отвернулся. Затем сунул мне бумагу и убежал.

В кухне в тот момент было много народу, но никто и не подозревал, как важно появление этого человека, так что ему не уделили внимания.

Когда этот человек ушел, служанка некоторое время стояла с бумагой в руке, не зная, что делать, пока в кухню не ворвалась жена Рёскэ, Акико.

— Кто-нибудь знает, где мой муж?

— Он вроде бы только что ушёл.

— Хм. Интересно, что за нужда, когда у нас столько дел? Ладно. Увидишь его, скажи, что ему бы пора переодеваться, и поскорее.

Нао попросила Акико подождать и протянула ей клочок бумаги, объяснив, что произошло. При ближайшем рассмотрении он выглядел как страница, вырванная из записной книжки.

— Для Кэндзо-сана? Да…

Акико слегка нахмурилась, но быстро вышла. Сунув бумагу в пояс-оби своего кимоно, она прошла в гостиную. Там Итоко разговаривала со своей горничной Киё, помогавшей ей облачиться в парадное кимоно. Судзуко, уже надевшая кимоно, сидела рядом с матерью, пощипывая струны красивого, с лакировкой и позолотой, кото.

— Тётя, где Кэндзо-сан?

— Не знаю. Должно быть, у себя в кабинете. Погоди минуту, Акико-сан, не поможешь Киё завязать моё оби?

Как только Акико с горничной завязали его, появился Сабуро в тяжёлом зимнем кимоно.

— Сабуро, почему ты ещё в этой одежде?.. Где ты был?

— В кабинете.

— Готова поспорить, читали ещё один ваш детектив, — сказала Судзуко, настраивая кото. Сабуро был буквально одержим детективными романами.

— Что плохого в чтении романов? Ты-то как, Судзуко? Уже похоронила кота?

Судзуко, не обращая на него внимания, продолжала играть на кото.

— Если нет, так поторопись. Оставишь мёртвого кота валяться так, он станет призраком и завоет.

Судзуко расстроилась.

— Обижайте как хотите, Сабу-тян, но я уже похоронила Тама-тяна сегодня утром.

— Хватит, Сабуро! Это совершенно неуместно, — предупредила Итоко. — Смотри, что говоришь. Кстати, твой брат был в кабинете?

— Нет. Он разве не во флигеле?

— Акико-сан, если найдёшь Кэндзо, скажи ему, чтобы готовился как можно скорее. Невеста может прибыть в любой момент.

Акико вышла из гостиной и, как только начала надевать садовые сандалии-гэта, чтобы идти во флигель, из их домика вышел её муж, Рёскэ, всё ещё в повседневной одеждке.

— О чём вы думаете? Вам надо уже одеваться, а то не будете готовы вовремя!

— Не смеши. Невесты раньше восьми не будет. Некуда торопиться. Кстати, куда это ты?

— Во флигель, искать Кэндзо-сана…

Кэндзо стоял на деревянной веранде-энгаве флигеля, глядя в небо.

— Аки-сан, — произнёс он, заметив её, — погода будто меняется. Что? Это мне?.. О, благодарю.

Кэндзо взял у Акико записку и зашёл внутрь, чтобы прочесть её у лампы. Акико последовала за ним и стала поправлять цветочную композицию в нише-токонома.

— Аки-сан, скажи мне, кто тебе дал эту записку!

Заметив в голове Кэндзо нечто необычное, Акико остановилась и посмотрела на него. Кэндзо возвышался над ней с гневным лицом.

— Я… э-э… Нао-сан мне её дала. Сказала, что какой-то бродяга принёс. Что-то не так или…

Кэндзо продолжал сердито смотреть на Акико, но потом, по-видимому, опомнился и отвернулся, снова уставившись на записку. Он схватил её, разорвал в клочки и огляделся, куда бросить обрывки. Не найдя ничего подходящего, он запихнул их в рукав кимоно.

— Кэндзо-сан, ваша матушка просила меня сказать, чтобы вы готовились к церемонии.

— Да, верно. Аки-сан, не закроешь ставни?

И с этими словами Кэндзо вышел из флигеля.

Всё это происходило около семи вечера. Примерно через час прибыла невеста в сопровождении сватов, и началась свадебная церемония.

Как я уже упоминал, гостей было мало. Со стороны жениха вдова Итоко, брат Сабуро, сестра Судзуко, из боковой ветви Рёскуэ и Акико, а также семидесятилетний двоюродный дядя из городка К., которого звали Ихэй. Единственным гостем со стороны невесты был её дядя, Гиндзо Кубо. Формальным сватом был староста села, но это была чистая формальность, он присутствовал напоказ.