Убийство в кибуце

Кибуц должен перестроиться как общество, в котором личное является целью, а коллективно-эгалитарное — лишь средством (которые выше всех остальных) для развития и реализации устремлений каждой личности. Такой кибуц сможет конкурировать с такими же кибуцами на рынке за достижение «хорошей жизни», которая обретает все большее значение на фоне уменьшающегося значения идеологии и основных ценностей сионизма. Атмосфера тем не менее совсем не мрачная, поскольку мы видим, что можно сделать с огромным человеческим потенциалом, который оказался на историческом перекрестке и решает, каким путем идти дальше. И как только станет ясно, какой путь мы должны выбрать, движение вперед возобновится с новой силой.

Вся статья была полна благородных лозунгов, и похоже, что ее написали, не меняя ни слова в материалах семинара. Но его заинтересовала фраза из предыдущего абзаца, которая отличалась деловым тоном и стояла в скобках.

Забыв об осмотрительности, Михаэль понял, что нужно действовать, не теряя ни секунды, и кинулся к столовой. Моше еще не было, и Михаэль налил себе чашку кофе, добавил в него молоко, взял булочку с сыром и намазал на нее оливковую пасту. Потом выбрал место за дальним столиком и сел. Было начало восьмого, и в зале сидело всего несколько человек в комбинезонах, молча поглощая завтрак. В противоположном конце зала он увидел Гуту, обутую в свои обычные резиновые сапоги. Она была поглощена нарезанием салата. Когда чашка оказалась пустой, он отодвинул от себя недоеденную булочку, не в силах заставить себя отнести ее к контейнеру для объедков, и вышел из столовой. Контейнер назывался колбойником, но Михаэль вспомнил, что так же называли таких людей, как Дейв, который мог починить все, что угодно. Ему стало интересно, как одно и то же слово могло означать мусоросборник и мастера на все руки.

Моше уже был в своем кабинете. Михаэль слышал его голос через открытую дверь. Заглянув внутрь, он увидел лишь спину Моше, который говорил по серому телефону, развернув вращающееся кресло и глядя в открытое окно. Михаэль тоже стал разглядывать видневшуюся в окне лужайку, обсаженную кипарисами. Лишь немного погодя, он постучал в дверь и попросил разрешения войти. Моше был бледен. Разговор он закончил очень неожиданно, произнеся: «Сообщите мне, когда будет подсчитана сумма ущерба». После этого он повернулся к Михаэлю, который спросил, все ли в порядке. «Ничего нового, — сказал со вздохом Моше, — шакал забрался в курятник и устроил там погром».

Михаэль достал местную газетку из коричневого конверта, расправил ее и выложил перед Моше на аккуратную стопку бумаг, лежавшую посреди стола.

Моше просмотрел ее и после этого спросил:

— А в чем проблема?

— Есть ли в этом номере что-нибудь, что вызывает у вас особую озабоченность? — Михаэль рассеянно достал фломастер из самодельного стаканчика, сделанного из выкрашенного в синий цвет цилиндрика от рулона туалетной бумаги и укрепленного на картонке с разноцветной надписью: «ПАПОЧКЕ ПО СЛУЧАЮ ЕГО НОВОЙ РАБОТЫ».

— Вроде ничего, — сказал Моше, добавив: — Но я не настроен сегодня разгадывать загадки. Почему бы вам просто не сказать, чего вы хотите? — Он перевернул страницу и посмотрел на фото, запечатлевшее уборку хлопка. На мгновение его взгляд затуманился, когда он посмотрел на парня в углу фотографии: — Это мой старший сын, а рядом — сын Оснат. — Он вздохнул, а потом тоном полного непонимания спросил: — И что вы здесь такого нашли?

— А почему вы сами не хотите это прочесть? — и Михаэль кончиком фломастера указал на «Колонку секретаря».

Моше поднял страницу, отодвинул ее подальше от своих глаз и стал читать. Михаэль заметил, что при этом он шевелил губами. Закончив чтение, он закрыл глаза рукой и сказал:

— Я прочел, но все равно ничего необычного не увидел. К чему вы клоните?

Михаэль спокойно опустил его ладонь на прочитанную страницу:

— Вот смотрите, здесь в скобках написано кое-что странное.

Моше перечитал предложение, потом, выделяя каждое слово, произнес его вслух, словно зачитывал перечень товаров, которые ему нужно было приобрести в магазине. Затем он закрыл глаза, закачал головой и сказал:

— Все равно не пойму, к чему вы клоните.

— Как вы понимаете эту фразу? — спросил Михаэль.

— Никак не понимаю, меня не было на этом семинаре.

— Был ли кто-нибудь еще на этом семинаре из кибуца, кроме Оснат?