Убийство в кибуце

— Я ничего не имею против того, чтобы расследование продлилось на несколько дней дольше, дело будет солиднее выглядеть в суде, но в этом случае фактор времени имеет огромное значение в свете рисков, на которые мы идем. Я хочу сказать, что если твой кролик-тигр не выскочит из леса в течение ближайших двух недель, то тебе придется иметь дело с целым кибуцем уставших от напряжения людей. Люди долго так не выдержат. Каково просыпаться каждое утро с мыслью о том, что кто-то в твоей семье — убийца? Я не знаю, чем это может закончиться. Что ты будешь делать, если кто-нибудь из них совершит самоубийство? А такие случаи уже были. — Михаэль хотел было открыть рот, но Нахари поднял руку и сказал: — Я знаю, я знаю, что вы работаете с психически здоровыми людьми, но есть вещи, которые вы не можете контролировать. Помимо всего прочего, длительный стресс делает кроликов очень опасными. Вы должны прийти к какому-нибудь результату. Пусть это будет не окончательное решение, но, по крайней мере, направление, в котором следует двигаться. Про тебя говорят, что ты умен, а иногда способен на чудеса. — Здесь Нахари прервал свою длинную речь, чтобы лизнуть кончик сигары, церемонно раскурить ее и продолжить свое выступление. — Я уже не говорю о том, что Авигайль была внедрена в кибуц. Наша страна не настолько велика, чтобы однажды она не встретила своего знакомого. Поэтому долго правду о ней скрывать не удастся. Да и ты по ночам пробираться к ней незамеченным долго не сможешь. Или тебя увидят, или подслушают, о чем вы с ней говорите.

Михаэль отложил газетку и, тяжело ступая, пошел в туалет, который находился рядом со зданием старого секретариата. Там, склонившись над треснутой раковиной, он подставил голову под струю холодной воды. Пока он вытирал голову армейским вафельным полотенцем, которое Моше предусмотрительно оставил на его кровати, он думал об Авигайль и о том, что ее струящиеся шелковые волосы — слишком слабая защита в нынешней ситуации. Вдруг он подумал о Майе, и его пронзила почти физическая боль и тревога за нее, а потом в сознании снова, как удары барабана, зазвучали предостерегающие слова Нахари.

Статья Оснат была помещена в рубрике «Колонка секретаря» и оказалась зажатой между сообщением о завершении сбора хлопка и поздравлениями некому Деди по случаю окончания лётных курсов. Статья оказалась отчетом о семинаре, на котором присутствовали секретари десятков сельскохозяйственных поселений и обсуждалась тема «Взаимная свобода в кибуце». Он уже несколько раз перечитывал предпоследний абзац, как будто хотел выучить его наизусть:

Помимо всевозможных вопросов, обсуждавшихся на семинаре (например, распространяется ли наша свобода на растрату общественных фондов или продажу общественной собственности даже в тех случаях, когда такая продажа делается во благо всех, или могут ли отдельные руководители вести себя так, словно им закон не писан), все признавали наличие серьезного кризиса, который нельзя преодолеть, изменив всего лишь отдельные статьи и правила. Необходимо подвергнуть смелому и разумному пересмотру основополагающие принципы существования кибуцев.

Затем его взгляд снова упал на отчет секретариата о предоставлении кредитов детям кибуца, которые в течение года проживают за его пределами. Он механически запомнил слова о том, что кредит предоставляется для обзаведения на новом месте и подлежит погашению в течение четырех месяцев. После этого он снова вернулся к сообщению Оснат, в котором последний абзац звучал следующим образом: