Убийство в колледже

Первый порыв — податься вперед и сказать: «Простите, вы случайно не мистер Гилберт?» Но сержант сдержался. Если это действительно он, то задавать следственные вопросы в присутствии посторонних было бы совсем не правильно. Лучше подождать до Лондона, а там при выходе уже завести разговор. Кем бы ни был этот человек, вряд ли вообще стоило задавать ему вопросы в роде «Были ли вы в колледже Сен-Освальда с часу до двух дня в первый вторник этого месяца?» Точно нет: если и начинать, то только оставшись с ним наедине.

На какое-то время Эмброуз вернулся к чтению газеты. Докурив трубку, он снова ее набил, а человек напротив все читал и читал «Черч Таймс». Мужчина сидел со скрещенными и вытянутыми вперед ногами, так что Эмброуз практически собрал в своей голове образ этого человека (за исключением лица, которое все еще было скрыто газетой). Сержант-детектив внимательно изучил каждую деталь одежды — от пуговиц на темно-сером жилете до ботинок.

Эмброуз сидел, слегка нахмурив брови. Что-то здесь определенно было не так. Что-то, что цепляло его взгляд и течение мыслей. Но что же? Ах да: металлические эглеты на шнурках священника! На правой ноге они были маленькие и черные, а на левой — большие и блестящие, медные и даже подлиннее других. Это определенно была не пара шнурков. «Случайно» стряхнув пепел из трубки на пол, Эмброуз наклонился его подобрать и заодно пригляделся шнуркам: они были даже разной толщины.

Шнурки. Снова вихрь ассоциаций! Мысли сержанта сами собой переключились на мелочи-улики, найденные им в доме Хенлоу. Маленькие кусочки желтоватой глины, пара сигаретных окурков, использованные спички вместе с одной особенной — плоской и красной — и порванный шнурок. Он уже не раз тщательно раскладывал эти вещи в своей голове и перебирал все возможные варианты событий, связанных с ними, пытаясь выловить хоть какую-то информацию. Они были, можно сказать, сфотографированы на чувствительную пленку памяти Эмброуза.

Что-то до боли знакомое! Приглядевшись получше, он увидел, что медные эглеты шнурка на левом ботинке были точно такие же, как и на том обрывке, который лежал в шкафу рядом с парой обуви в спальне мистера Хенлоу. И один из тех ботинок был без шнурков.

Сомнительное совпадение, чтобы делать из него какие-то выводы, но было в этом что-то маняще-логичное. И была даже возможность проверить свои предположения. Этот слуга Уильямс. Он же скорее всего следит за вещами Хенлоу — по крайней мере видит, в каком они состоянии.

И почему он раньше об этом не подумал? При первой же возможности надо увидеться с Уильямсом и попросить его постараться вспомнить, были ли зашнурованны оба ботинка в шкафу в день отъезда мистера Хенлоу. Если да, то вполне очевидно (если, конечно, Уильямс сам не вытащил один шнурок), что это сделал кто-то другой в то единственное время, когда комнаты Хенлоу были открыты — в день собрания комитета.

И в конкретный час. Финмер сказал, что видел человека, похожего на спутника Эмброуза, который перебегал улицу напротив главного входа в колледж Сен-Освальда. И вдобавок у сидящего напротив человека очень странные шнурки, один из которых — точь-в-точь найденный обрывок в шкафу Хенлоу!

Все выглядит очень убедительно. Человек внезапно обнаруживает, что шнурок на его ботинке порвался. Поспешный поиск другого — естественно в гардеробе спальни. Любой бы стал искать пару ботинок именно там. Быстрая замена и…

И? А дальше что?

А дальше теория о «человеке-невидимке». Он, знакомый всем, легко мог выйти незамеченным.

Но если все и вправду было так, каким дьявольски холодным рассудком надо обладать, чтобы заморачиваться с порванным шнурком, когда рядом в кресле сидит только что убитый человек!

Да, но убийца в принципе должен быть дьявольски хладнокровным. Очевидно, он усадил убитого Хаттона в кресло и накрыл газетой. И ему нужно было оставаться чрезвычайно собранным и спокойным, иначе бы просто не удалось уйти!

Эмброуз вновь вернулся к газете, но скорее чтобы отгородить себя от мужчины напротив, чем из интереса к чтению. У него в голове сложился новый план, и он не хотел, чтобы этот священник запомнил его внешность. Нет, по прибытии в Лондон он ни за что не упустит шанса проследить за этим человеком, даже рискуя пропустить встречу с сэром Уилфредом Хейнсом. У сержанта есть время до двух часов дня, так что в любом случае еще минимум два часа в его полном распоряжении.

Поезд начал подъезжать к густо застроенному Лондону, и Эмброуз приготовился действовать. После остановки он дал священнику выйти первым и последовал за ним уже на платформе. Их встретила вереница таксистов, подлавливающих прибывших пассажиров, но священник прошел мимо. У выходных турникетов Эмброуз подошел достаточно близко к мужчине, чтобы суметь разглядеть все его действия: тот отдавал билет. То есть половину билета, значит он в оба конца, и этот человек собирался вернуться в Эксбридж.

Сержант-детектив вышел за незнакомцем на улицу, где тот окликнул такси. Эмброуз тут же сделал то же самое, и поехал прямо за ним.