Убийство в лабиринте

— Неблагодарная тварь! — вскричал Ю Ги. — Гнусная баба! Наверняка она лисица-оборотень, ваша честь! Ни один нормальный человек не решился бы пасть так низко!

Он разрыдался.

Судья Ди медленно допил свой чай. Он подождал, пока Ю Ги сядет и успокоится, потом произнес непринужденным тоном:

— Я до сих пор сожалею, что мне не посчастливилось повстречаться с вашим покойным отцом. Но дух человека остается в написанном им. Не мог бы я попросить у вас какие-нибудь образцы его каллиграфии? Покойный губернатор славился своим почерком.

— Ах! — воскликнул Ю Ги. — Очередная неудача! Какая жалость, что я не в силах выполнить желание вашей чести! Причиной тому еще одна из неожиданных черт характера моего отца. Или, точнее сказать, еще одно доказательство его необычайной скромности. Когда он почувствовал приближение кончины, то дал мне строгий наказ сжечь все, написанное им. Он пожелал, чтобы потомкам не осталось ни одного образца его почерка. Какая возвышенная душа!

Судья Ди пробормотал что-то уместное в таком случае, после чего заметил:

— Поскольку губернатор был человеком знаменитым, я думаю, что многие люди в Ланьфане водили с ним дружбу.

Ю Ги надменно усмехнулся.

— В этом приграничном городишке нет ни одного человека, с которым мой отец пожелал бы общаться. Разумеется, это была самоизоляция! Каким счастьем было бы для моего уважаемого отца побеседовать с вашей честью! Его всегда очень волновали административные дела… Нет, мой отец был слишком увлечен своими литературными изысканиями, а все свободное от них время проводил, занимаясь делами крестьян на своих земельных угодьях. Именно так этой женщине и удалось втереться к нему в доверие… Впрочем, я отклоняюсь от темы!

Ю Ги хлопнул в ладоши и попросил принести еще чая.

Судья Ди молча поглаживал бороду Ю Ги оказался весьма хитрым человеком. Он умудрился сказать очень много, а по существу — ничего.

Пока Ю Ги распространялся о суровом климате Ланьфана, судья Ди медленно прихлебывал чай. Вдруг он спросил:

— А где ваш отец рисовал свои картины?

Ю Ги бросил на судью озадаченный взгляд. Почесывая подбородок, он ответил не сразу.

— Поскольку сам я не являюсь художником… Попробую припомнить. Да, мой отец рисовал картины в павильоне за домом. Приятное место, сразу за садом, возле входа в лабиринт. Я надеюсь, что большой стол, за которым работал отец, все еще стоит там. Надеюсь, старый привратник не оставил его без присмотра. Вы же знаете, ваша честь, эти старые слуги…

Судья Ди поднялся.

Ю Ги настаивал, чтобы он погостил немного подольше, и принялся рассказывать какую-то сумбурную историю. Судье стоило немалых усилий отвязаться от назойливого хозяина.

Советник Хун дожидался судью в будке привратника. Они вместе вернулись в управу. Сев за стол, судья глубоко вздохнул:

— Какой утомительный человек этот Ю Ги.

— Вы узнали что-нибудь новое? — спросил советник.

— Нет, — ответил судья, — но Ю Ги сказал несколько вещей, которые могут оказаться важными. Мне не удалось получить образец почерка губернатора, чтобы сравнить его с почерком завещания, которое Дао Гань обнаружил внутри свитка. Ю Ги утверждает, что отец приказал уничтожить после его смерти все записи. Я надеялся, что у друзей губернатора в Ланьфане могло что-то сохраниться, но Ю Ги утверждает, будто у его отца не было здесь ни одного друга. Каково твое впечатление об этом особняке, Хун?

— Пока я дожидался вас в сторожке, — отвечал советник, — то поговорил с двумя привратниками. Они считают, что их хозяин немного не в себе. Такой же чудак, как его отец, но ему недостает блестящего ума губернатора. Хотя сам Ю Ги мало похож на атлета, он большой любитель бокса, борьбы и фехтования. Большинство слуг в этом особняке выбраны за их физическую крепость. Для Ю Ги нет большего удовольствия, чем наблюдать за их поединками. Второй двор он превратил в нечто наподобие арены и может сидеть там часами, криками подбадривая бойцов и раздавая призы победителям.

Судья Ди медленно кивнул.

— Слабые люди, — заметил он, — нередко излишне преклоняются перед физической силой.

— По словам слуг, — продолжал советник, — Ю Ги однажды сманил лучшего фехтовальщика Цзянь Моу, предложив ему огромную сумму. Цзянь страшно рассердился. Ю Ги не отличается особой смелостью, каждый день он дрожит от страха при мысли о появлении варваров, которые захватят город. Поэтому-то он и требует, чтобы его слуги были хорошими бойцами. Он даже нанял двух уйгурских воинов из-за реки, чтобы те обучали его слуг уйгурским боевым искусствам.

— А слуги рассказывали что-нибудь о том, как старый губернатор относился к Ю Ги? — поинтересовался судья Ди.