Убийство в Миддл-Темпл

Они уложили Кардлтона в кровать и, по удачной идее Спарго, приложили к его ногам две горячие бутыли, вскипятив воду на ржавой плитке. Потом они проводили в постель Элфика. Когда старики заснули в спальне, Бретон и Спарго вдруг сразу почувствовали, что сильно устали, насквозь промокли и буквально умирают с голоду.

– В шкафчике должна быть еда, – произнес адвокат, роясь на полках. – Консервы и все такое. Ага, вот они – сардины и копченый язык. Спарго, вскипятите кофе, а я пока открою банки.

Майерст внимательно следил за ними, и его глаза блестели.

– Кстати, я тоже не прочь позавтракать, – заявил он, когда Спарго поставил кофейник на стол. – Вы не имеете права морить меня голодом. Дайте мне поесть!

– Не бойся, с голоду не умрешь, – буркнул Бретон.

Он отрезал хлеб, большой кусок мяса, налил в чашку кофе и поставил все это перед пленником.

– Развяжите ему одну руку, Спарго, – попросил он. – Рискнем, ведь его револьвер у нас.

Несколько минут все трое ели и пили молча. Наконец Майерст отодвинул свою тарелку.

– Вот что я вам скажу, – произнес он. – Вы считаете, будто много знаете об этом деле, но есть только один человек, которому известно о нем все. Это я!

– Вот и прекрасно, – отозвался Спарго. – Наших знаний хватило, чтобы найти тебя здесь. А об остальном сообщишь в полиции.

– Можно рассказать и сейчас, если вы готовы слушать, – возразил Майерст с циничной усмешкой. – Я не собираюсь ничего скрывать. У вас сложилось обо мне не самое благоприятное мнение, но, уверяю, вы ошибаетесь. Предлагаю честную сделку! У меня в сумке есть коробка сигар. Дайте мне одну из них, угостите хорошей порцией виски, и я расскажу все, что известно. Это лучше, чем торчать тут и ничего не делать.

Молодые люди переглянулись. Бретон кивнул.

– Почему бы и нет? – тихо сказал он журналисту. – Мы не обязаны ему верить. А вдруг сболтнет что-нибудь интересное? Дайте ему сигары и выпивку.

Майерст с жадностью глотнул из бокала, который поставил перед ним Спарго, потом рассмеялся и затянулся сигарой.

– Я не собираюсь врать, – начал он. – Раз уж все так сложилось, нет смысла запираться. На самом деле мне нечего бояться. Вы не можете предъявить мне обвинение, поскольку эти джентльмены сами предоставили мне юридическое право распоряжаться своими средствами. В этом очень легко убедиться, Бретон: документ лежит в моем бумажнике. В ваших руках он будет так же надежен, как в моих, – вы адвокат и не станете нарушать закон. Но я могу обвинить вас в незаконном задержании и физическом насилии. Впрочем, я не мстительный, поэтому…

Бретон взял бумажник Майерста и, изучив его содержимое, обратился к Спарго:

– Все верно. Документ в порядке. В любом случае, – добавил он, повернувшись к Майерсту, – мы можем задержать вас по подозрению в причастности к убийству Марбери. Это будет законно.

– Прекрасно, – усмехнулся Майерст. – Продолжайте делать свои глупости, если вам нравится. Но я обещал говорить правду. А правда в том, что я знаю об убийстве вашего отца примерно столько же, сколько о том, что сейчас происходит где-нибудь в Тимбукту. Я понятия не имею, кто убил Джона Марбери. Может, это тот несчастный старичок в соседней комнате, который вот-вот отдаст богу душу, а может, и нет. Я не знаю, кто преступник, Спарго, хотя пытался выяснить это, как и вы.

– Полагаете, мы вам поверим? – произнес Бретон.

– Верьте или не верьте, ваше дело, но это правда. Кстати, я сказал, что никто не знает об этом деле больше меня, – так оно и есть. Мне известно очень многое. Например, тот старик, которого вы знаете как Николаса Кардлтона, на самом деле – Чамберлен, брокер из Маркет-Милкастера, чье имя часто упоминалось в связи с делом вашего отца.

– Как вы можете это доказать? И откуда вам это известно?

– Именно я помог провернуть дельце с фальшивыми похоронами, – ответил Майерст. – Я тогда работал адвокатом, и меня звали… короче, меня звали по-другому. Нас было трое: племянник Чамберлена, не слишком щепетильный врач и я. Мы очень ловко все это провернули, и Чамберлен заплатил каждому по пять тысяч фунтов. Я уже оказывал ему подобные услуги и неплохо за это получал. Первый случай был во время той истории с Обществом взаимопомощи «Семейный очаг» в Клаудемптоне, когда из Эйлмора, или Эйнсуорта, сделали козла отпущения, а за все ниточки дергал Чамберлен. Но Чамберлен быстро спустил деньги и перебрался в Маркет-Милкастер.

– И вы можете это доказать? – спросил Бретон.