Убийство в Невском переулке

— Как и было сказано, с Ильина Фомы Тимофеевича. Будем надеяться, что искомый господин, если являлся получателем такого груза, просто обязан где-либо промелькнуть. Поэтому вам, Василий Михайлович, стоит заняться таможенным ведомством, пошлину господин Ильин оплатил, чтобы не привлекать внимания. Далее нам известно, что куплено с полгода назад, и в ведомстве вы сможете узнать, в каком направлении сии машины убыли.

Штабс-капитан кивнул, давая понять, что задание вполне понятно.

— Теперь вернемся к вам, Иван Иванович, — указал карандашом на надворного советника Путилин. — Адресная экспедиция и земельный комитет.

— Что ж понятно, разрешите исполнять?

— Иван Иванович, советую посетить уездного землемера и узнать, много ли продано в уезде имений, допустим, за последний год.

— Непременно.

— Что ж, господа, надеюсь на полученные вами сведения.

Когда скрипнувшая дверь затворилась и в коридоре стихли шаги, Путилин вернулся к обещанной помощнику градоначальника бумаге. Вчерне она была уже написана, но стоило привести ее в надлежащий вид, подправить некоторые слишком неприглядные факты, где Путилин со всей прямотой высказывался о состоянии не только сыскного отделения, но и всей полиции в целом.

Начальника сыска никто не тревожил. Чтобы отвлечься от тяготивших мыслей, Путилин поднялся и размял ноги, несколько раз пройдя из угла в угол. На сердце спокойней не стало, эти два дела — об убийстве господина Левовского и появление фальшивых ассигнаций — мистическим образом сливались в единое целое. С одной стороны, не было веры в то, что такой преуспевающий чиновник мог запятнать доброе имя на службе таким непотребным делом… Но здесь на ум статскому советнику пришли другие слова: «Чужая душа — потемки». Воистину сказано. Однако зачем вызрела необходимость его убийства? Ведь от него могли поступать сведения о ерах, вводимых для защиты банкнот? Нелепица, одним словом. Хотя, если предположить, что Левовский стал не нужен, сыграл отведенную ему роль, роль второй скрипки… Тогда картина, может, сложится в единое целое…

Путилин достал очередной номер «Вечерней газеты».

20 декабря на сцене Императорского Нового театра идет в первый раз в текущем сезоне пятиактная комедия-водевиль Лабиша «Соломенная шляпка», перевод которой принадлежит П. Е. Федорову. Первое представление этой пьесы состоялось в Петербурге в 1853 г., и, таким образом, «Соломенной шляпке», до сих пор еще идущей при несмолкаемом хохоте публики, исполняется в нынешнем году двадцать лет, что для легкомысленного водевиля является, конечно, очень почтенным возрастом.

На днях из местного тюремного замка в Гродно бежал арестант Матвеев. Он учинил побег из тюремной церкви. В то время, когда все стали на колени и сделали земной поклон, арестант этот, воспользовавшись удобным для него моментом, никем не замеченный, вышел из церкви, а потом бежал из тюрьмы.

Очутившись на свободе и, пользуясь близостью границы, он бежал за границу и оттуда прислал письмо одному из своих приятелей, в котором известил его о том, каким путем он бежал.

«Вот ловим, — промелькнуло в голове Путилина, — а смотрители частных полицейских домов не следят надлежащим порядком за заключенными».