Убийство в Невском переулке

— Иван Дмитрич, Орлов — офицер с боевым прошлым, и смекалка у него еще та, — Путилину приятно слышать из уст одного подчиненного похвалу другому, хотя у них и было соперничество по службе — кто быстрее раскроет или больше принесет сведений для поимки преступников.

— Да, — подтвердил статский советник, поддерживая в себе уверенность, что посланные справятся со всеми трудностями, — но там Миша, а он еще не так опытен.

— Недооцениваете вы, Иван Дмитрич, молодых людей, — надворный советник поднялся со стула, — а Михаил еще нас удивит.

— Вашими бы устами…

Что тоже верно, все когда-то были молоды, неопытными, и в их способности по первости не верили более старшие, воспринимая молодых за маленьких неопытных детей.

Однако некоторых успехов в расследуемом деле достигли. Вот взяты показания у студента Микушина, остается только, чтобы он опознал нашего Фому Тимофеевича, а там поспеют известия от штабс-капитана. Путилину не хотелось спешить и задерживать Ильина, арест которого может встревожить остальных, и интересно было бы знать, известно ли тому же Анисимову, (а вдруг не Анисимову? И Иван Дмитриевич ошибался?) об убийстве, или такое действо задумывалось ранее?

Статский советник гадал, словно на кофейной гуще, а надо было опираться исключительно на собранные сведения. Что же все-таки удерживало Ильина в столице?..

Но, увы, помимо нынешнего дела в столице происходило значительное количество ограблений, краж, да и мошенники процветали. Удивительно, сколько на свете доверчивых людей, готовых выложить кровно заработанные или полученные в наследство деньги первому попавшемуся человеку, вошедшему в доверие.

Вот, к примеру, арестованный недавно Роман Леонтьевич Клеев, дворянского сословия, представлял собой, без сомнения, неординарную личность и мог бы, если бы имел возможность, написать собственные мемуары, которые не уступили бы по интересу приключениям Рокамболя, превосходя правдивостью. Красавец, роста в косую сажень, он был в свое время видным представителем петербургской золотой молодежи. Бывший корнет гвардии, получив в наследство два имения, он продал их, деньги прокутил, после ряда преступных похождений в России, преимущественно в области всевозможных мошенничеств, последний раз был судим московским окружным судом и, по лишении всех прав состояния, сослан в Сибирь. Из мест ссылки Клеев вскоре бежал за границу и начал свои преступные похождения в Европе. Здесь его авантюры неисчислимы; кажется, нет такого государства в Европе, которое не судило бы и не разыскивало Клеева по обвинению в различных проделках. Совершая преступление, он проявлял изумительную ловкость и в большинстве случаев скрывался от наказания. Пользуясь своим воспитанием и прекрасным знанием иностранных языков, этот господин присвоил себе за границей выдуманное имя графа Сен-Клера и вращался в обществе, которое служило ему ширмой для ловкого скрытия преступных проделок. Многочисленные члены этого общества делались нередко его жертвами.

Однажды он оказался в Вене без денег, но проживал в лучшей гостинице. Ему грозила тюрьма за неуплату по счетам. Однако он послал телеграмму в известный банкирский дом в Париж с просьбой указать, где он может в Вене дисконтировать вексель на этот дом в пятьдесят тысяч франков. Ответ получается с указанием банкирской конторы, и Клеев показывает телеграмму хозяину гостиницы. Но так как дело происходит в воскресенье, то он объяснил, что получит деньги лишь на следующий день, а пока просит у хозяина аванс в десять тысяч франков, чтобы пойти в клуб. Одураченный хозяин дал денег, и Роман Леонтьевич тотчас же укатил в Брюссель.

Другой раз в Ницце он сдал на хранение в контору отеля конверт с двадцатью франками, но успел подменить его другим конвертом с газетной бумагой. При обратном требовании денежного пакета он открыл его при свидетелях и нашел в нем газетную бумагу, пригрозил управляющему судом за мошенничество и получил значительную компенсацию. В той же Ницце он приглашен был богатым американцем совершить морское путешествие на яхте. Дорогой садятся за карты, американец проиграл все наличные деньги и саму яхту, на которой Клеев возвращается уже собственником.

Но самый его блестящий подвиг произошел в Болгарии. Он как раз приехал в Софию к некоему господину. С последним он близко подружился и даже крестил его дочь.

В то время искали нового правителя для Болгарии, а так как Клеев выдавал себя за родственника Бурбонов, под фамилией графа Сен-Клера, то в высшем обществе Софии стали серьезно подумывать о том, чтобы предложить самозванцу болгарскую корону.

Случайное обстоятельство открыло обман, а не то, как уверял Клеев, он преподнес бы Болгарию России, не проливая ни одной капли крови.