Убийство в новогоднюю ночь

– Извините, – почему-то сказал Кочубеев и попросил: – Если вы, Иван Александрович, вспомните что-нибудь, что могло бы нам помочь, то позвоните, пожалуйста, капитану Турусову.

Капитан молча протянул ему свою визитку.

– Хорошо, – проговорил Пестимьянов и спросил: – Я могу идти?

– Да, можете.

Мужчина направился к двери, шаркая ногами, как глубокий старик.

– Бедняга, – с сочувствием в голосе проговорил Турусов, как только за Пестимьяновым закрылась дверь. – Но навряд ли он вспомнит что-то полезное для нас.

– Навряд ли, – согласился полковник.

Домой Пестимьянов вернулся сам не свой.

– Что с тобой, Ваня? – испуганно спросила жена.

– Захара убили, – ответил Иван Александрович.

– Как то есть убили? – всплеснула руками супруга.

– Задушили и зарезали.

– Папа, что ты такое говоришь! – вклинилась дочь. – Его не могли задушить и зарезать одновременно.

– Почему? – спросил потерянно Пестимьянов.

– Потому что что-нибудь одно!

– Полиция лучше знает.

– Много она знает! – возмутилась молоденькая девушка. – Они сказали тебе, кто это сделал?

Мужчина ничего не ответил.

– Папка! Ты чего молчишь?

– Они, наверное, пока не знают, – проговорила жена Ивана Александровича.

– И когда узнают и узнают ли вообще, неизвестно, – заключила дочь и спросила: – Папа, ты что собираешься делать?

– Люся! Отстань от отца! Что он может сделать?

– Очень даже многое! – девушка обвела обоих родителей многозначительным взглядом.

– Не темни! – прикрикнула на нее мать.

– Я и не темню! Папа может нанять детектива!

– Какого такого детектива? – удивленно спросил Пестимьянов.

– Частного.

– Да где же я его возьму? – развел руками отец.

С восклицанием: «Что бы вы без меня делали», – девушка выскользнула в прихожую и вскоре вернулась со своей сумочкой в руках. Открыв ее, она вытряхнула все содержимое на стол. Потом порылась в куче сваленных предметов и, выудив из нее пластиковый прямоугольник, протянула отцу:

– Вот!

– Что это?

– Координаты частного детектива.

– Где ты это взяла?

– В визитнице Евгения Васильевича.

– Ты что, лазаешь в визитницу своего начальника? – возмущенно спросил отец.

– Папа! Успокойся! В мои обязанности входит время от времени очищать ее.

– И ты просматриваешь визитки?!

– Почему нет, – пожала плечами девушка, – ведь там может быть то, что впоследствии пригодится мне самой или знакомым.

Иван Александрович надел очки и прочитал:

– «Шведское варенье» Андриана Карлсоновна Шведова-Коваль.

– Зачем нам варенье? – возмутилась супруга Пестимьянова. – У нас своего полно с лета наварено.

– Мама! – воскликнула дочь. – Это название детективного агентства!

– Странное какое-то название, – недоуменно проговорила женщина.

– У каждого свои тараканы, – успокоила ее дочь, – главное, что она хороший детектив.

– Откуда ты знаешь?

– Я слышала, как Евгений Васильевич рекомендовал ее своим знакомым.

– Так ты еще и подслушиваешь начальника! – прикрикнул на дочь Иван Александрович.

– Это входит в мои обязанности, – беззаботно отозвалась та и напутствовала отца: – Ты, папа, не рассусоливай, бери визитку и езжай по этому адресу.

– Сначала, наверное, нужно позвонить, – сказала супруга.

– Лично я бы сразу нагрянула с визитом, – сказала девушка.

– Почему?

– Потому что когда человек уже стоит у тебя на пороге, выпереть его проблематично.

– Люся! Что за лексикон! – набросились на дочь оба родителя.

Но та только пожала плечами и выскользнула из комнаты.

– Что же делать? – спросил Иван Александрович жену.

– Наверное, нужно ехать, – не слишком уверенно ответила та.

По-видимому, в доме Пестимьяновых единственным человеком, не отягощенным сомнениями, была дочь Люся. Но она, судя по звуку захлопнувшейся входной двери, уже ускользнула из дома.

Глава 11

Вечер был тихим. Снег падал за окном большими редкими хлопьями. Хотелось открыть окно, высунуть наружу руку и подождать, пока на ладонь упадет хрупкое созвездие снежинок. А потом прижаться к нему губами или лизнуть языком.

Но Андриана Карлсоновна не сделала ни того, ни другого. Она просто сидела у окна и сквозь стекло смотрела на улицу.

Где-то далеко-далеко зазвенели бубенчики, то ли за городом кто-то вздумал прокатиться под Новый год на тройке, то ли этот звон донесся из ее прошлого…

Андриана вспомнила, как каталась на тройке с деревенскими ребятишками, когда после института отрабатывала три года в сельской школе. Как же это было давно!

А еще ей вспомнились святочные гадания, которые затеяли деревенские девушки скорее не из веры в предсказание, а ради смеха. Нужно было в полночь пятиться на коленках в баню, где, по старинному поверью, гадальщиц поджидал домовой. Если он дотронется до нагого девичьего зада мохнатой рукой, то выйдет девушка за богатого, а если коснется голой рукой, то жених будет беднее церковной мыши.

Андриана сама не знала, как позволила втянуть себя в эту авантюру. Помнила только, что для храбрости выпила чуток самогона. И от этого чутка голова ее пошла кругом, она сняла трусы и поползла задом в баню. Прошла минута, другая, третья, но никто не прикасался к ее попе ни голой рукой, ни мохнатой лапой.

А потом снаружи послышались голоса:

– Ты там никак уснула?