Читаем Убийство в Оптиной пустыни полностью

Убийство в Оптиной пустыни

«Учитывая актуальность и приоритетность для медицинской службы работы по предупреждению опасных действий психических больных, в июне 1993 года проведено совещание психиатров области… Определены меры по профилактике общественно опасных действий психически больных…

Росписи».

Ну кикиморы! Прислали отмазку.

Даже росписи не расшифровали.

«3 сентября 1993 года»

И это-то все?

А где: верно — не верно…

Кто наказан?

Его проигнорировали, проверяли те, кто и лечил.

Мортынов схватился за трубку, нашел в справочнике номер телефона начальника департамента здравоохранения, машинально набирал, но на последней цифре замер: он еще к телефону начальника департамента не успеет позвать, а его уже вызовет к себе и взгреет прокурор области, и медленно-медленно опустил трубку. Знал, какой круговой порукой связаны власти с медициной.

А вызывать замглавврача психушки, его зама по оргработе, заведующего отделением было равносильным плевку себе в лицо.

Возникал вопрос: зачем он пишет представления, когда над ним смеются? Ему сочувствовали прокурор-криминалист Грищенко, которая по приезде с очередного «трупа» заходила и сетовала на свои болячки; следователь Сенищев, который подбивал медицинскую шишку кинуть в СИЗО, там быстро расколется, а там будь, что будет, забывая о том, что скорее окажется там следователь Мортынов.

У важняка вырвалось:

— Вот бы всех этих ментов и врачей на перевоспитание в монастырь! На самый строгий пост. И вкалывать с восхода до захода солнца! На скотном дворе!

Не хотелось больше читать ответы на представления.

Но на глаза попало его обращение к председателю колхоза «Дружба»:

«…установлено… в период с 10 по 13 апреля 1993 года, в вечернее время, пользуясь тем, что мастерские колхоза… не закрываются, в присутствии сторожей проник в мастерские, где с использованием механического оборудования изготовил холодное оружие — самодельный меч… используя самодельный меч, совершил убийство трех… в работе сторожей колхоза имеются недостатки по охране собственности колхоза, которые явились одной из причин и условий, способствовавших совершению преступления… прошу…»

Следующий лист оказался повторным запросом в колхоз, на который не соизволили ответить.

Уж эту мелкую сошку он мог закрыть…

Хозяйство в Волконском

Но ниже лежал ответ:

«…По вашему представлению о наказании лиц, позволивших Аверину изготовить нож… сообщаем: на общем собрании… мехпарка… Заведующий… проявил беспринципность… Сторожа… не сумели запретить Аверину вход на территорию мехпарка и использование точила… Собрание строго указало сторожам… зав. мастерскими… объявлен выговор…»

Выговорешник…

Поговорили и разошлись…

Выходило, следователя кидали…

— Вот вам и борьба с преступностью, — констатировал Мортынов.

<p>8. Неожиданный сюрприз</p>

Расследование катилось к концу, следователь Мортынов уже напечатал половину обвинительного заключения, которое вылилось в полста страниц, готовился к завершающему шагу, когда придут последние заключения, и он допечатает обвинительное.

А как же?

Думал, что дело уйдет с обвинительным в суд, где будут судить…

Хотя на душе скребло: как бы во второй раз не сорвалось…

Не отмазали психиатры…

Подумывал и о другом: все-таки вывезти Аверина в Оптину, пусть на месте покажет, где убивал, хотя и для этого пришлось бы на день выселить всю братию из обители.

Тут произошло неожиданное событие, которое чуть не изменило ход расследования.

Мортынов ругался:

— Всегда, когда кончаешь дело, жди какой-нибудь сюрприз.

На стол легло:

«Заключение 1486/04

от 2 сентября 1993 года…

Представленный на экспертизу обрез изготовлен из двуствольного охотничьего ружья…

Производство выстрелов из исследуемого обреза без нажатия на спусковые крючки… невозможно…

Четыре гильзы из семи, изъятых в доме Мосина, и одна гильза в доме Марченко, стреляны в левом стволе представленного обреза.

Две гильзы из семи, изъятых у Мосина, стреляны в правом стволе исследуемого обреза.

…Патроны, представленные на экспертизу, для стрельбы пригодны…»

— И где ж ты болталось?.. — разозлился Мортынов.

Выходило, раз у Мосина изъяты гильзы, которые стреляны в обрезе Аверина, он мог оказаться причастным к убийствам, что разворачивало следствие. Теперь обвиняемым мог оказаться и зять Аверина. С одной стороны, вроде ничего страшного, привлечь и его, но с другой — следствие затягивалось неизвестно насколько, и еще неясно, к каким последствиям могло привести и на кого вывести.

На ту же банду, которая мерещилась монахам и мирским, которые не верили, что один человек мог завалить мастера спорта по водному поло, Илью Муромца инока Трофима, крепыша инока Ферапонта, и их предположения могли оказаться оправданными.

— Это Козельск? — Мортынов набрал номер милиции.

— Да, дежурный слухает… — послышалось в ответ.

— Срочно ко мне «генерала» Мосина!

— Какова генерала Мосина?

— Тьфу, да Мосина, зятя Аверина.

— Какого Аверина?

— Да ты совсем сдурел? Убийцу монахов…

— А зачем? Ведь его уже расстреляли…

— Кого?

— Убивца.

— С чего это ты взял?

— Бабки говорят…