Убийство в Оптиной пустыни

Напечатал: «Изложенное свидетельствует…» и задумался: кого из милиции вставлять под раздачу? Начальника Зубова? Но Зубов в бронежилете бросился в дом, где засел вооруженный стрелок, и будировался вопрос за «геройский поступок» его представить к ордену. На замов-помов Зубова, но те прятались за спину шефа. На оперка, но тот канючил представление на внеочередное звание, а «телега» могла ему все испортить. На милиционеров, которые пьяными шатались по монастырю с автоматами, вызывая у монахов не меньший страх, чем Аверин с обрезом. Но что толку, одних выгонят, наберут таких же. На кинологов, чьи собачки повели по ложному следу, но от этого собаки лучше нюхать не станут. На гаишников, которые не перехватили убийцу на дороге, но они от этого расторопнее ловить не будут. Хотелось, конечно, зацепить козельского прокурора, который всего один раз появился в Оптиной, а потом о деле забыл, но ему коллегу тронуть не позволят. И он решил писать на участкового, которого в народном стихотворении назвали «парнем бестолковым».

Невольно пронеслись в голове строки:

«Впереди идет ОУР,

Вечно пьян и вечно хмур.

Вслед за ним идет охрана,

Днем трезва, а ночью пьяна.

А за ней — БХСС,

Деньги есть и бабы есть.

А потом идет ГАИ,

Тоже пьют не на свои,

Замыкает участковый,

Вовсе парень бестолковый…»

И печатал:

«…участковый инспектор, обслуживающий зону, в которую входит д. Волконск Козельского района Калужской области, проводит недостаточную работу по профилактике и предупреждению преступлений, по наблюдению за психическими больными, склонными к совершению преступлений…»

Остановился, передохнул:

«Ничего, брат, — подумал об участковом, в зону которого входит Волконск, фамилию которого даже забыл: — Держись!»

И написал:

«…прошу провести служебное расследование по фактам, изложенным выше, и принять меры по устранению недостатков в работе участковой службы Козельского РОВД…»

«Вставим и твоих баранов-коллег, чтобы всем скучно не было», — подумал о других участковых райотдела.

И дальше:

«…которые способствовали совершению указанного выше преступления…»

Способствовали!

«О принятых мерах прошу сообщить в адрес прокуратуры Калужской области».

Напечатал и погрозил пальцем в никуда:

— Так вам, кузькина ваша мать, будете знать…

Он понимал, что своим представлением бездельников в козельской милиции не изведет, нужно будить всю сонную милицейскую братию страны, но все равно надеялся на лучшее. По крайней мере, козельские участковые теперь хоть станут «ловить мух».

Ждал ответа…

И вот на стол Мортынову лег конверт.

Увидел штамп УВД:

— Ну, что там насчет «козлят» решили… — раскрыл конверт, извлек лист:

«…Следователю…

Ваше представление об устранении причин и условий, способствовавших совершению преступления, имевшего место 18 апреля 1993 г. на территории монастыря “Свято-Введенская Оптина пустынь”, рассмотрено УВД Калужской области».

«Рябчик схлопотал? — Мортынов подумал о выговоре участковому в Волконском как о самом малом, что тот заслуживал. — Или неполное служебное?..»

Читал:

«…проведено совещание участковых инспекторов милиции Козельского РОВД, на котором обращено внимание на улучшение работы с психическими больными, склонными к совершению преступлений».

Всего лишь совещание…

Поговорили и разбежались…

«В отделении имеются списки этой категории лиц, организована их проверка по месту жительства, регулярные беседы с их родственниками. Разработаны меры по усилению охраны общественного порядка на территории монастыря».

Списки небось только взяли…

Усиление — что, пост в монастыре выставили?

Далее:

«…проведено служебное расследование…»

Во-во!!

«…в ходе которого установлено, что старший участковый инспектор милиции капитан милиции Вороб…»

— Да, Воробушек! — вспомнил фамилию участкового в Волконском. — Уже старший…

«…знал, что на территории проживает психически больной Аверин Н.Н., который состоял у него на профилактическом учете… неоднократно бывал в доме у Аверина, беседовал с ним и родителями. Каких-либо намерений о совершении преступления Аверин Н.Н. не высказывал. Вел замкнутый образ жизни, верил в Бога. О том, что изготавливал холодное оружие, родные не знали».

— Все о, кей! — вылетело у Мортынова.

«Одновременно информирую Вас о том, что служебные расследования проводятся только в случае совершения тяжких преступлений, совершенных на бытовой почве».

— Он что, рехнулся? — перехватило дыхание у Мортынова. — Трех монахов завалили, а у них все класс! Трех!!!. И кто ж подписал эту писулю?

Прочитал:

«Начальник отдела

УВД Калужской области

полковник милиции В.В. Кувшинов».

— Даже не генерал, а какой-то Кувшин! — вскочил, заходил по кабинету. — Да я тебя! Да я тебя… Совсем очумели… Такое дело и спихнул на мелкую сошку… Да десять человек зарежут, а все в ажуре! «На учете»… «беседовал»… «не высказывал»…

Увидел приложенный к письму листок:

«Утверждено:

Начальник… З…бов

Заключение

по факту убийства трех монахов… и устранению

причин и условий, способствовавших совершению

данного преступления

18 апреля…»

— Ах ты мурло!

Читал сто раз читаное-перечитаное про убийство, про причастность Аверина… и: