Убийство в Оптиной пустыни

Судья о чем-то пошептался с заседателями и сказал:

— Свидетелей прошу выйти… Мы вас пригласим…

В зале началось слушание дела.

Собравшиеся в холле из-за двери слышали монотонный, похожий на дребезжание, голос прокурора, который, казалось, нескоро прекратится, как вдруг дверь открылась и снова появилась секретарь:

— Артюхин, заходите…

Отец Мелхиседек перекрестился и, полный уверенности, что с честью выполнит свою миссию в суде, ступил в зал.

Судья:

— Назовитесь, кто вы…

— Артюхин Павел Дмитриевич. — Снял клобук и бойко отвечал: — Родился в 1962 году. Помощник наместника монастыря…

— Отец Мелхиседек…

— Да, именно…

— Подойдите к тумбе и распишитесь в листочке, что будете говорить правду и только правду…

Мелхиседек подошел к тумбе и расписался.

— Погибших отца Василия, — спросил Рогчеев, — иноков Трофима и Ферапонта знали?

— Знал.

— Отношения с ними…

— Хорошие.

— Аверина Николая знали?

— Аверина я не знал, — со странным выражением лица посмотрел на пустую клетку. — Видел только на предварительном следствии.

Он не мог понять, почему начали заседание без убийцы.

— Ну, слушаем вас, — наконец произнес судья. — Что произошло в монастыре…

— А чего слушать, я все следователю рассказал.

Он приехал в суд вовсе не за тем, чтобы давать в очередной раз показания, а с другой целью: довести до суда требование братии обители.

— Уважаемый, мы выслушать обязаны. Мало ли что вы там на следствии наговорили…

— Я не наговаривал… Я говорил, как на духу…

— Вот мы «на духу» и послушаем…

Артюхин на какую-то секунду замялся.

Он впервые выступал в аудитории без икон, без алтаря и сначала сорвавшимся голосом затараторил, но Рогчеев остановил его:

— Не спешите… С чувством, с расстановочкой. Секретарь записывает…

В протоколе судебного заседания появилось:

«18 апреля 1993 года в монастыре “Свято-Введенская Оптина пустынь” г. Козельска в 5 часов утра пасхальная служба окончена, в шестом часу вся братия пошла в трапезную разговеться. В 6 часов утра трапеза была окончена. Иноки Трофим и Ферапонт пошли на звонницу звонить. Несколько высших служителей монастыря пошли к наместнику, в том числе и я. Через некоторое время прибежал послушник Петров Александр и сказал, что в монастыре что-то произошло. Мы все побежали на улицу узнать, что случилось. Я прибежал первым и у скитских ворот увидел лежащего на земле о. Василия. До звонницы было метров 30. Около нее увидел еще одного лежащего из братьев, затем второго. Это были иноки Ферапонт и Трофим. Так как я ранее работал в Москве на “скорой помощи”, решил оказать помощь. Пошел в лазаретную башню, взял ящик “скорой помощи” и вернулся назад. Отца Василия отнесли в храм, где я стал оказывать ему помощь. Приехала “скорая помощь”, и отца Василия отвезли в Козельскую больницу. Когда вернулись обратно в монастырь, сказали, что жив инок Трофим. Его положили в “скорую помощь” и отвезли в ту же больницу. Когда привезли его в больницу, врач сказал, что инок Трофим мертв. Умер в больнице и отец Василий. Вот все, что могу сказать по этому делу. Свидетелем убийства братьев нашего монастыря я не был, а оказывал только медицинскую помощь. Когда я подошел к месту происшествия, инок Ферапонт был уже мертв».

Вот что записали из пояснений Мелхиседека.

3. Наказ обители

Конечно, отец Мелхиседек лукавил: об иноках и иеромонахе он мог говорить часами, вспоминая их благочестивую жизнь в обители, и самой обители, живших вопреки проискам иноверцев и ненавистников, но промолчал, стараясь не забыть то, что должен был сказать. И когда Рогчеев склонился к списочку, собираясь вызвать следующего свидетеля, Мелхиседек произнес:

— Я хочу сделать заявление…

«Какое еще заявление?» — выпучил глаза Рогчеев.

Мяукнула что-то, словно проснулась, прокурор.

А адвокат вздрогнул, словно его укололи в одно место.

Игумен Мелхиседек

Мелхиседек:

— В этом деле была предыстория, на которую никто не обратил внимания. Были звонки в монастырь, грозили убить определенных лиц. Я об этом говорил на предварительном следствии. Убили не тех лиц, по поводу которых были звонки. На каждую Пасху у нас что-нибудь происходит, и я хочу, чтобы на это обратили внимание…

Сказал, держа клобук на руке, как царские офицеры фуражку на параде, и высоко подняв голову.

Судья посмотрел на прокурора, которая пожала плечами.

А Мелхиседек продолжал:

— Я считаю, что у Аверина были подстраховщики. Работала группа людей. Это целая система, на которую следует обратить внимание.

В душе Рогчеев с ним соглашался. Когда он изучал дело, им владело ощущение, что кто-то ходил рядом с Авериным. Спрашивается: кто же приезжал к нему накануне поездки в монастырь, кто ходил около звонницы и угрожал, кто грозил в трапезной, кто со знанием дела рассказывал об убийстве в кафе «Встреча», кто, в конце концов, навел на Оптину?