Убийство в Оптиной пустыни

— …я работала в магазине «Калуга»… мужчина в плаще просил выгравировать на ноже три «6»… Спустя месяц, как прошел фильм об Омэне. Мы еще поговорили об этом фильме… Одна организация хотела на названии выгравировать «666», но милиция не разрешила, и они заменили «6» на «8»….

Фильм ужасов «Омэн…» принес много бед.

Свидетель Гусева Татьяна:

— …я гравер в магазине «Калуга»… приходил, просил выгравировать «666»…

Свидетель Бетев Василий:

— …приходил Аверин… поточить заготовку… у нас точат лопаты и всякое прочее… вышел с заточенной пластиной…

Хотел кое-что скрыть, но судья поинтересовался:

— Вы разве так говорили на предварительном следствии?

Бетев оправдывался:

— Я забыл, Аверин несколько раз ударил ножом по столу. Мой напарник его остановил…

И разревелся, как мальчик, и пробормотал:

— Простите, я больше не буду…

Рогчеев посмотрел на часы и поинтересовался:

— Успеем до обеда еще одного допросить?

Адвокат широко открыл глаза:

— Успеем!

Судья попросил:

— Позовите отца обвиняемого — Аверина Николая Кузьмича…

Аверин-старший облокотился на тумбу и рассказывал:

— …У меня пять детей… Николай третий по счету… 24 апреля мне позвонила Найкина и сказала, что Коля у нее. Я заехал в милицию. Там заставляли меня надеть бронежилет, сказали, что Николай может стрелять… Дома у сына я не видел холодного оружия… Я не боялся, что он меня застрелит… Я вошел в дом за Найкиной. Сын спал на кровати. Я позвал Зубова. Он прошел к Николаю. Потом Зубов мне сказал, что в ногах у сына лежал обрез, показал его мне.

Судья посмотрел в список:

— А Зубова вызвали?

Секретарь:

— Его в списке нет.

Полищук:

— Даже не допросили главного героя…

— Главный герой-то вот! — Судья показал пальцем на Аверина-старшего.

И, захлопнув том, воскликнул:

— Война войной, а обед по расписанию! Встречаемся через час тридцать здесь…

Восиленко потянулся:

— Хавать пошли…

А ему заседатель:

— А, похмелиться?

В 14 часов 30 минут заседание продолжилось.

Свидетель Касатов Михаил рассказывал:

— …я продал шинель Николаю за бутылку водки…

Свидетель Тазов Александр:

— …я продал Аверину за тысячу рублей солдатскую шинель…

Свидетель Юров Николай:

— …я продал Аверину за бутылку водки солдатскую шинель…

«Коллекционер…»

Свидетель Дудров Виктор:

— …у меня на дне рождения Карнаух… Пришел Аверин и Карнауха просил отвезти… потом уехал…

Судья:

— Следующего пригласите…

Секретарь вышла в холл и вернулась:

— Все…

Судья пробежал по списку:

— Остались… Что-то военврачи не явились… Такая вот у нас дисциплина в армии… А как по… — чуть не выдал: «По Белому дому стрелять», — тут они мастаки… Паломниц нема… Монахинь… Да из монахов один Артюхин… Ладно, какие будут предложения? Можем окончить судебное следствие в отсутствие неявившихся свидетелей?..

Вот тут-то и нужен был игумен Мелхиседек, который бы отстаивал интересы обители, потребовал бы вызывать и вызывать свидетелей всех до одного, искать заказчиков, сатанистов, наводчиков. Если надо, позвать братию. Не умерли бы, приехали и крестным ходом обошли бы суд…

Но ни его, никого из братии не было.

Не поспели потерпевшие: брат Трофима, мать Василия, отец Ферапонта. Их бы дождаться.

А призванный защищать убийцу Восиленко боролся со сном после буйной ночи в консультации.

Полищук:

— Давно пора кончать…

Судья:

— Будете оглашать материалы…

Полищук взяла три тома, перелистывая страницы, что-то бубнила себе под нос, что различались лишь редкие слова и фразы «акт…», «психически больной», «нуждается», мусолила заключения экспертиз, звучало: «трупные пятна», «порезы», «отпечаток пальца»…

А потом вернула тома судье.

«И все?» — сверкнули вопросами глаза заседателей.

Даже судья хотел что-то сказать…

Может, огласить хотя бы показания убийцы, хотя бы одно, чтобы расшевелить участников процесса, который еще мог свернуть с проторенного пути, прочитать то же письмо отца инока Ферапонта, разведчика в войну, который просил высшей меры наказания, а если нет, то чтобы содержал его, больного, лишенного помощи убиенного сына, и смотрел открыв рот на Полищук, которая стала причесываться, и на кителе выступили грелки-груди…

На адвоката даже смотреть не стал: ему все до лампочки…

Помолчав минуту, Рогчеев сложил руки сверху томов и произнес:

— Судебное следствие закончено. 3 декабря в 14 часов прения сторон… Доведите до защитника…

Секретарь подошла к Восиленко и громко произнесла в ухо:

— Уважаемый, прения…

— Я готов! — Тот снова резко поднялся.

— Да не сегодня…

— А-а… Всегда готов… — бросил и сел.

Женщина-заседатель зажала ротик от смеха, а мужчина-заседатель позеленел.

5. Судейская отмазка