Убийство в Оптиной пустыни

— Что тебе еще надо? — исподлобья посмотрел на нее судья.

— К вам следователь по особо важным из Москвы…

Еще не успела закончить, как судья резко поднялся и отскочил к стене.

Секретарь успокоила:

— Да не пугайтесь, у него запрос…

— А, запрос. — Губы у Рогчеева тряслись.

Вошел усатый амбал:

— У меня дело Меня, и ваш жулик подозревается… Мне бы с ним встретиться и взять образцы…

Вспомнил, как к нему заходил с таким же вопросом Мортынов, но напоминать не стал:

— Хоть образцы, хоть огурцы…

Поставил визу на запросе.

Секретарь:

— Вот надо еще разрешение…

— А чего мне суешь, видишь, зампредседателя должен подписать… — Ткнул в фамилию внизу.

— А вы должны визу поставить, что согласны…

Когда секретарь с амбалом вышли, Рогчеев воскликнул:

— Какой допрос, он ведь дурак! Все что говорит, враки… Ну, чокнутые там в Москве…

Когда секретарь зашла в третий раз, судья ошалело глянул на нее.

— Подпишите, — сказала она.

— Это что еще?

— Посылаю решение…

— Пушкареву?!! — взвизгнул Рогчеев.

— Да нет, в следственный изолятор… Должны же они знать, что с Авериным…

— Должны, — судья рассупонил ворот рубашки… — Тут тоже зампредседателя…

— А визы вашей нет…

Рогчеев чиркнул, и секретарь вышла.

Закрыл кабинет на ключ.

Подался к сейфу.

Долго рылся в глубине.

Достал иконку и поставил на крышку металлического ящика:

— Боже! Помоги… Спаси меня, грешного…

7. Определение вступило в силу

Определение о направлении на принудительное лечение можно было обжаловать в течение семи суток, и судья с нетерпением ждал, когда они истекут. Успокаивал себя, что потерпевшие ничего не ведают о его решении и жалобу не напишут; адвокату вообще все до фени; прокурорша зубами вцепилась в выводы комиссии психиатров и тоже писать не будет, а монастырь, он бы стал дальше биться, но по делу он не более чем свидетель, хотя по сути, пострадал не меньше других, но потерпевшим следователь его не признал.

— Мудрый следак, — оценил дальновидный шаг Мортынова Рогчеев.

Судья позвал секретаря:

— Сегодня какое число?

— Тринадцатое декабря… Понедельник…

— И я об том же. Мы определение вынесли третьего числа. Семь дней истекло, десятое. Это пятница. Субботу, воскресенье откидываем, получается 13‑е…

— Я поняла… Рассылаем решение…

— Да, поторопись…

Через пятнадцать минут он читал:

— «Начальнику… ИЗ 37/1…

Распоряжение

Об исполнении вступившего в законную силу приговора…» — возмутился. — Опять приговора, а надо определения…

— А у нас таких бланков нету…

Дальше:

— «Об исполнении вступившего… Николаевича, 13 июня 1961 года рождения… о применении принудительных мер медицинского характера вступило в законную силу 13 декабря 1993 года и подлежит немедленному исполнению… И.о. председателя Калужского областного суда… Краснов». Чего ты мне снова, здесь и. о…

— Визу вашу…

— Ладно. — Расписался.

Взял второй листок:

— «Начальнику информцентра… Определение…. Вступило в законную силу…»

Расписался.

Секретарь:

— Это не все…

И снова настроение Рогчееву испортила.

— Звонила из прокуратуры Грищенко и ругалась, что вы не все отдали…

— Что не все?

— А она просила одно, а вы… Ну, посмотрите ее письмо…

— Где оно?

— В конце третьего тома…

— Дело закончить спокойно не дадут, — бурча, достал третий том. — Ну, где оно? А вот… «Прокуратура… ходатайствует», — посмотрел в низ листа: — Во-первых, не прокуратура, а Грищенко… «…перед судом о передаче… в музей криминалистики прокуратуры… обреза…» Ну, я им отдал.

— Как же, обрез в УВД…

— «…меч… нож… звездочку… металлические полосы… кепку… тетради…»

— Вы им отдали.

— Так что ж ей надо?

— А патроны…

— Ах да, пишет: «…патронов, гильз, пуль, дробь и т. п.».

— Вы их в ментовку… Она еще просит шинель, сумки, они у нас в суде…

— Передайте Грищенко, — вспылил Рогчеев, — пусть радуется, что ей перепало. А то перепишу определение и отдам все в ментовку или уничтожу…

— Хорошо, так и передам…

— Совсем обнаглела! А откуда я знаю, потом в музее билеты за вход продавать будут, а кто ей экспонаты дал? Судья Рогчеев. Он что, свою долю с продаж имеет?.. Вот тварь, и эта норовит подлянку подсунуть…

— А тут какая еще оказия: все оружие-то в прокуратуре…

— Во-во! Пусть и цапаются менты с прокуратурой…

— А если до стрельбы дойдет? — произнесла секретарь, уходя.

— А если дойдет, всех посадим… Иди, разгребайся…

Секретарь как здравая женщина решила свой нос в разборку между прокуратурой и милицией не совать и послала обоим только определение: исполняйте. А как поделят, им виднее.

Поссорилась ли калужская прокуратура с калужской милицией, когда делили кому обрез, кому ножи, кому звездочку, кому патроны и прочее, дошло ли дело до стрельбы, она не интересовалась.

Секретарь определялась с тем, что имелось в суде. Судья поручил одежду Николая Аверина возвратить его отцу, вот и исполняла.

Быстро напечатала:

«…Волконск…

Аверину Николаю Кузьмичу

Калужский областной суд сообщает, что Вам необходимо явиться по адресу: г. Калуга, ул. Баумана, 19… для получения вещественных доказательств (одежды Аверина Н.Н.) по уголовному делу Аверина Н.Н…»

Через несколько дней после отправки письма от Авериных приехали за одеждой.

В деле появилась:

«Расписка