Убийство в Оптиной пустыни

— «Часть книги Библии с 201 страницы… в большой комнате на кровати под матрацем… Общая тетрадь с записями на столе в комнате… Трудовая книжка… в ящике в большой комнате… Журнал “Знамя”, № 7 за 1991 год, книги “Практическая магия”, два тома… в большой комнате… — Склонялся под кровать: — Хлопчатобумажный мешочек… с приспособлением для снаряжения патронов… под кроватью… Банка из-под охотничьего бездымного пороха с дробью… под кроватью… Банка с надписью: “порох охотничий бездымный” в маленькой комнате под кроватью…» — достал из-под койки.

Вышел в сени:

— «Пять стальных прутов диаметром…»

Достал из портфеля раскладную линейку, померил, записал:

— «…по 10 мм длиной 791, 845, 809, 866, 450 мм в углу сеней дома… Лист металла прямоугольной формы размером 638х40х3 мм… над оконной рамой внутри веранды… Три солдатские шинели на веранде дома». Шинели изымать не будем. Сфотографируйте, — попросил эксперта.

Тот сфотографировал.

Мортынов вернулся в дом и проходил по второму кругу:

— «Отрезок прозрачной ленты темного цвета… со спинки стула в большой комнате… Две бутылки из-под спиртовых напитков импортного производства на шкафу в большой комнате…»

Когда Мортынов сказал: «Обыск окончен… Распишитесь…», бабульки поставили свои закорючки и, что-то бормоча, быстро скрылись.

— Татьяна Ильинична… Вы догадываетесь, что происходит?.. — сказал Мортынов.

— Да…

— Если что узнаете, где Николай, сразу сообщите. Вот телефоны или по «02», — написал на листке номера и отдал. — Вы, надеюсь, понимаете, какие последствия могут быть, если не сообщите… — Хотел добавить: «Сыну же хуже будет», но произнес: — Это только может усугубить ситуацию…

— Куда уж больше, — вздохнула мать Николая Аверина.

«Теперь что дальше. Ждут зять с сестрой Аверина, брат… — задумался следователь. — Начать с сестры? Расплачется или выгораживать начнет? Брата? Тоже темнить… Лучше с зятя».

Позвал участкового:

— Капитан, мне мужа сестры…

Напротив следователя сидел молодой человек.

У него на лбу выступила испарина.

— Мосин Геннадий Николаевич… — назвался тот.

И рассказывал:

— Родился в деревне Булатово Козельского района… Работаю в Волконском лесничестве (Козельский район) лесничим… Проживаю в деревне Волконское… Женат на сестре Аверина Николая…

Следователь записал и заметил:

— Фамилия у вас знаменитая…

— Почему?

— Мосин[12] изобрел трехлинейку…

— Да, на ее основе охотничьи ружья… — показал свою осведомленность зять.

«Грамотный…» — подумал следователь и, произнося вслух ответы зятя, продолжал записывать:

— «В 1990 году я женился на Авериной Ларисе Николаевне и с тех пор жил в доме ее матери. Кроме нас с женой в доме проживают мать жены — Аверина Татьяна… отец жены — Аверин Николай Кузьмич, брат жены — Аверин Игорь… и дочь Ксения. Аверина Николая Николаевича до женитьбы я знал, но отношений с ним не поддерживал. После того как я стал жить в доме Авериных, я более близко с ним познакомился. Отношения между мной и Николаем были нормальные, ссор и драк между мною и Николаем не было. Человек он по характеру замкнутый, своими мыслями со мной не делился. Я всегда видел его спокойным».

В разговоре Мосин обмолвился:

— Около двух лет назад Николай что-то совершил, им занимались следственные органы, а затем он лечился в Калужской психбольнице.

«Занимались следственные органы, это интересно», — подумал следователь и спросил:

— А что он совершил?

— Да толком не знаю. Из больницы он вышел где-то зимой 1992 года.

Дальше писал за зятем:

— «После этого он некоторое время проработал в колхозе “Дружба” Козельского района, а потом нигде не работал. Каких-либо странностей за ним я не замечал. Книги он читал, но я не спрашивал, что он читает. Со слов жены я знаю, что он одно время интересовался религией, читал Библию. Я с ним разговоров о религии не вел. Чем он занимался дома днем, я не знаю, так как с раннего утра до позднего вечера нахожусь на работе».

— У него есть оружие? — спросил Мортынов.

— Примерно две недели назад он показывал мне обрез охотничьего ружья 16-го калибра. Ружье курковое. Марки ружья я назвать не могу, так как не знаю.

— А еще что-нибудь?

— В начале апреля я видел у Николая нож самодельный. Изготовлен по типу финки. Лезвие с двухсторонней заточкой, ручка или деревянная, или сделана под дерево, светлая. Более точно я нож описать не могу. Но могу добавить еще, что на лезвии ножа имелись выбитые три цифры «6».

— Нож опознать сможете?

— Этот нож я опознать не могу, так как видел его мельком, когда Николай его протирал. Больше никакого холодного или огнестрельного оружия я у Николая не видел.

«Вооружался: обрез, нож… И шинели. Воин».

— У вас есть оружие? — спросил Мортынов.

— У меня имеется охотничье ружье 16‑го калибра. Ружье хранится у моей матери в деревне Булатово. Здесь у меня хранятся гильзы, пыжи, патроны, порох, дробь, — отвечал Мосин, не переставая протирать испарину со лба. — О том, что хранится у меня дома, Николай не знал. Пропажи пороха, дроби, гильз и патронов я не замечал. — Голос у Мосина задрожал. — Когда Николай показывал обрез, он сказал, что купил его. У кого он купил обрез, он мне не говорил.