Убийство в Оптиной пустыни

«Аверин Николай является моим старшим братом. Человек он обычно спокойный, но бывали у него и нервные вспышки. Эти нервные вспышки у него бывали на почве того, что его не понимали. Человек он был волевой, мнение свое отстаивал. Отклонений в поведении брата я не замечал. Одно время он лечился в психбольнице с диагнозом: шизофрения. В последнее время нигде не работал. Я видел его довольно часто. Обычно он носил джинсовый костюм, иногда шинель солдатскую, коричневую вельветовую кепку без козырька, ботинки, кроссовки или сапоги».

«Шинель, кепка без козырька, кроссовки…» — фиксировалось в памяти Мортынова.

Он писал со слов Игоря в протокол:

«Каких-либо сумок я у него не видел. Кроме этих вещей я видел у Николая нож, изготовленный по типу финского ножа. Рукоятка изготовлена из дерева светлого цвета, лезвие заточено с двух сторон, на лезвии ближе к рукоятке гравировка — “666”. Еще у Николая я видел обрез двухствольного охотничьего ружья 16-го калибра. Курковое или бескурковое ружье, я не помню. Откуда у него появился нож и обрез, я не знаю, так как об этом он мне не говорил. Нож я видел у него около двух месяцев назад».

Мортынов спросил:

— В боженьку верил?

В протокол лег ответ:

«В Бога он не верил, постоянно его ругал, был против него. Он верил в Сатану, в Дьявола, в дьявольскую силу. Это было его убеждением. Насколько я знаю по его рассказам, он слышал какие-то голоса. Сначала эти голоса ему что-то приказывали, требовали. Он понял, что Бог — это зло и стал верить в Сатану. Он говорил только об этом. О том, предпринимал ли он какие-либо активные действия по насаждению культа Сатаны, я не знаю. В последнее время разговоры о Сатане у него были постоянными. Два раза у него были попытки покончить жизнь самоубийством. Их он оправдывал тем, что ему не хочется жить. Что-либо дополнить об этом я не могу. В последний раз я видел Николая 15 или 16 апреля 1993 года…»

«Паршивая овца все стадо портит», — подумал о Николае Аверине в семье.

5. Опознание вещей. Ориентировка

Смеркалось, а следователь Мортынов не покидал Волконское. Вышел на улицу покурить. Дома облепили взгорки, за дорогой виднелась двухэтажка, за ней вытянулся Дом культуры, дальше похожая на казарму школа и возвышался остов обезглавленной церкви.

— Разрушили? — спросил у участкового.

— Да, Владимирская церковь. Говорят, два века простояла, а в 1929-м закрыли. Там колхозная кузница, потом мельница…

Церковь

Контора колхоза «Дружба»

— Как и всюду…

— А эта? — показал на двухэтажку.

— Контора колхоза «Дружба»…

— Где работают Аверины?

— А где же еще?.. Колхоз-миллионер. У них председателем тетка крепкая. Всех держит в кулаке…

— А вот Николая Аверина не удержала…

— А за правлением Дом культуры, там Аверин худруком… За ДК на пустыре деревянная школа, там он учился… А перед ДК — два бюста Ленина…

— Почему два?

— Здесь любили вождя… Дальше село Ульяново…

— Там был Ленин?

— Да нет, ходоки ходили к его сестре… Вот и назвали…

— Богатая история…

Вот снова привели бабуль, на столе выложили головные уборы, в комнату позвали:

— Лариса Николаевна…

Зашла сестра Николая Аверина. Мортынов попросил посмотреть на стол и сказать, узнает ли она среди них вещи брата и если узнает, то почему она так решила.

После опознания появился протокол:

«…предъявил Мосиной…

а) кепки: 1) коричневая из кожезаменителя; 2) коричневая из вельвета; 3) серая шерстяная; 4) серая в “елочку” шерстяная; 5) замшевая коричневая; 6) мохеровая коричневая…

б) сумки матерчатые: 1) светло-синего цвета; 2) темно-синего цвета; 3) серая вельветовая…

в) сумки хозяйственные: 1) синего цвета; 2) черного цвета; 3) желтого цвета в белую полоску. Все сумки изготовлены из синтетической ткани…

Козельские просторы

На вопрос следователя, узнает ли она среди представленных вещей принадлежащие брату, Аверину Николаю, ответила, что опознает кепку вельветовую, без козырька. Козырек отрезал брат.

Среди матерчатых сумок не опознала ни одной и пояснила, что таких у брата не видела…

Среди хозяйственных сумок опознает синюю сумку, она ее видела у брата, когда он вечером 17 апреля ушел из дома…»

За Мосиной в комнату пригласили ее мужа и предъявили те же самые вещи. И на этот раз слабая испарина выступала у Мосина на лбу.

Мортынов записал:

«…предъявил Мосину Геннадию Николаевичу…

а) … б) … в) …

Он опознает кепку коричневую вельветовую без козырька. Опознает по материалу, по цвету. Козырек Аверин отрезал сам.

Из матерчатых сумок не опознает ни одной, таких сумок у Аверина не видел.

Из хозяйственных сумок опознает сумку синего цвета. По покрою, по цвету. Видел у Аверина за несколько дней, как он ушел из дома».