Убийство в субботу утром

Было восемь утра, в отделении начиналась жизнь, врачи готовились к обходу, когда главный инспектор Охайон покинул больницу. Эли Бахара он поставил у двери комнаты на седьмом этаже, предварительно отсоединив телефон. Виновато глянув на Голда, он сказал:

— Друг мой, это серьезное дело. Слишком серьезное. Мы имеем дело с психически больным человеком, и ваш молодой студент рискует жизнью, если кое-кто узнает, где он.

Прежде чем убрать телефон, Михаэль позволил Голду позвонить жене, с большим актерским талантом рассказать ей, что он задерживается в больнице по крайней необходимости, и поручить отменить все его дела на следующие два дня. Несмотря на неприятное чувство, от того что пришлось так откровенно лгать, Голду было лестно сознавать важность своей роли.

17

Точно без пяти девять Михаэль стоял напротив дома Хильдесхаймера. Он вдыхал свежий, кристально-острый утренний воздух и ждал, пока не увидел, как из дверей старого здания выходит человек. Старик только что закончил утренний сеанс, догадался Михаэль.

За имевшееся в его распоряжении краткое время между отъездом из больницы и прибытием к дому Хильдесхаймера ему удалось послать по рации несколько сообщений. Раффи он отправил переговорить с Али, садовником из Дехайши, который вернулся на работу в больницу Маргоа, будто ничего и не произошло. «Ради всего святого, что прикажешь сделать — загипнотизировать его, что ли?! — восклицал в рации голос Раффи. — Думаешь, если бы он видел большой новый «БМВ», так не сказал бы нам?» Впрочем, ответа Раффи не ждал и положил конец дискуссии поспешным «Ладно-ладно, уже еду».

Рыжеволосый полицейский оставил сообщение у диспетчера: «Если я понадоблюсь Охайону, скажите ему, что я все обыскал — ничего, никаких писем. Буду в конторе ждать указаний». Нафтали прочитал сообщение слово в слово, и Михаэль нетерпеливо проговорил в рацию:

— Скажи ему, пусть ждет, пока я не выйду на связь. И передайте Цилле, пусть ожидает тоже, у меня есть для нее работа.

Нафтали удержался от комментариев по поводу нетерпеливого тона главного инспектора и нейтральным голосом отозвался: «Сообщение получено, конец связи. Телефон оставишь?» Но Михаэль уже отключился.

Когда первый утренний пациент удалился. Михаэль приблизился к двери. На громкий стук отворил сам Хильдесхаймер — и в удивлении воскликнул:

— Боже мой, это вы!

В его голосе не было и следа дружелюбия, лишь тревога и гнев, но Михаэль, не ожидая приглашения, решительно ступил за порог и умоляюще произнес:

— Профессор Хильдесхаймер, я должен немедленно с вами переговорить.

Немного пришедший в себя Хильдесхаймер недоуменно глянул на полицейского:

— Но у меня пациенты, все утро!

Немецкий акцент слышался даже явственней, чем обычно.

— Боюсь, по крайней мере один сеанс вам придется отменить. — Тон Михаэля не предполагал возражений.

Хильдесхаймер ответил ему суровым, вопросительным взглядом — и тут грянул дверной звонок. В полуоткрытую дверь просунулась голова белокурой кандидатки. Михаэль вспомнил, что Цилла опрашивала именно эту худощавую девушку с короткой стрижкой и узким птичьим личиком. Хильдесхаймер беспомощно посмотрел на Михаэля, который неумолимо стоял у дверей, затем с запинкой сказал, что приносит свои извинения, но вынужден отменить сеанс по «экстренной причине», — на этот раз Михаэля одарили взглядом осуждающим. Лицо кандидатки побледнело.

— Профессор, вы здоровы?

— Да, вполне здоров. Весьма сожалею, что не смог предупредить вас заранее. Не возражаете, если мы встретимся на следующей неделе?

Девушка достойно приняла извинения, и Михаэлю показалось, что коль скоро драгоценный профессор оказался жив и здоров, его клиенты готовы принять любые извинения, которые ему угодно принести.

Все еще недовольным, но гораздо менее смущенным голосом старик сказал Михаэлю:

— Вам повезло, что эта девушка — подопечная, но следующим придет пациент, и у меня нет ни малейшего намерения повторять подобное представление.

Охайон взглянул на часы: пять минут десятого. Всего пятьдесят пять минут до следующего сеанса.

— Профессор, прошу вас отменить следующий сеанс. Надеюсь, до сего времени я не давал вам повода сомневаться в моей осмотрительности.

Не говоря ни слова, Хильдесхаймер прошествовал в приемную, быстро просмотрел расписание, набрал номер на диске тяжеловесного старомодного черного телефона и, к огромному облегчению Михаэля, отменил следующий сеанс. Тогда главный инспектор, незваным вошедший вслед за Хильдесхаймером, встал, закрыл дверь и, глянув на старика, опустил занавесь на внутренней стороне двери. Старик с выжидательным видом уселся в одно из кресел; Михаэль поспешил занять другое.