Читаем Убийство в «Восточном экспрессе» (Murder on the Orient Express) полностью

Poirot sat down and soon found himself in the favoured position of being at the table which was served first and with the choicest morsels.Вскоре Пуаро понял, за какой стол он попал, - его обслуживали первым и подавали самые лакомые блюда.
The food, too, was unusually good.Еда тут, надо сказать, была удивительно хороша.
It was not till they were eating a delicate cream cheese that M. Bouc allowed his attention to wander to matters other than nourishment.Мсье Бук позволил себе отвлечь внимание от трапезы лишь тогда, когда они перешли к нежному сливочному сыру.
He was at the stage of a meal when one becomes philosophic.Мсье Бук был уже на той стадии насыщения, когда тянет философствовать.
"Ah!" he sighed. "If I had but the pen of a Balzac! I would depict this scene." He waved a hand.- Будь у меня талант Бальзака, - вздохнул он, - я бы обязательно описал вот это! - И он обвел рукой ресторан.
"It is an idea, that," said Poirot.- Неплохая мысль, - сказал Пуаро.
"Ah, you agree?- Вы со мной согласны?
It has not been done, I think?Кажется, такого в литературе еще не было.
And yet - it lends itself to romance, my friend.А между тем в этом есть своя романтика, друг мой.
All around us are people, of all classes, of all nationalities, of all ages.Посмотрите - вокруг нас люди всех классов, всех национальностей, всех возрастов.
For three days these people, these strangers to one another, are brought together. They sleep and eat under one roof, they cannot get away from each other.В течение трех дней эти совершенно чужие друг другу люди неразлучны - они спят, едят под одной крышей.
At the end of three days they part, they go their several ways, never perhaps to see each other again."Проходит три дня, они расстаются с тем, чтобы никогда больше не встретиться, и каждый идет своим путем.
"And yet," said Poirot, "suppose an accident-"- Однако, - сказал Пуаро, - представьте какой-нибудь несчастный случай...
"Ah, no, my friend-"- Избави бог, мой друг...
"From your point of view it would be regrettable, I agree.- Я понимаю, что, с вашей точки зрения, это было бы весьма нежелательно.
But nevertheless let us just for one moment suppose it.И все же давайте хоть на минуту представим себе такую возможность.
Then, perhaps, all these here are linked together - by death."Предположим, что всех людей, собравшихся здесь, объединила, ну, скажем, к примеру, смерть.
"Some more wine," said M. Bouc, hastily pouring it out. "You are morbid, mon cher.- Не хотите ли еще вина? - предложил мсье Бук и поспешно разлил вино по бокалам. - Вы мрачно настроены, мой друг.
It is, perhaps the digestion."Наверное, виновато пищеварение.
"It is true," agreed Poirot, "that the food in Syria was not perhaps quite suited to my stomach."- Вы правы в одном, - согласился Пуаро, - мой желудок мало приспособлен к сирийской кухне.
He sipped his wine.Он отхлебнул вина.
Then, leaning back, he ran his eye thoughtfully round the dining-car.Откинулся на спинку стула и задумчиво окинул взглядом вагон.
Перейти на страницу:

Все книги серии Эркюль Пуаро

Чертежи подводной лодки
Чертежи подводной лодки

Пуаро срочно вызвали нарочным курьером в дом лорда Эллоуэя, главы Министерства обороны и потенциального премьер-министра. Он направляется туда вместе с Гастингсом. Его представляют адмиралу сэру Гарри Уэрдэйлу, начальнику штаба ВМС, который гостит у Эллоуэя вместе с женой и сыном, Леонардом. Причиной вызова стала пропажа секретных чертежей новой подводной лодки. Кража произошла тремя часами ранее. Факты таковы: дамы, а именно миссис Конрой и леди Уэрдэйл, отправились спать в десять вечера. Так же поступил и Леонард. Лорд Эллоуэй попросил своего секретаря, мистера Фицроя, положить различные бумаги, над которыми они с адмиралом собирались поработать, на стол, пока они прогуляются по террасе. С террасы лорд Эллоуэй заметил тень, метнувшуюся от балкона к кабинету. Войдя в кабинет, они обнаружили, что бумаги, переложенные Фицроем из сейфа на стол в кабинете, исчезли. Фицрой отвлёкся на визг одной из горничных в коридоре, которая утверждала, будто видела привидение. В этот момент, по всей видимости, чертежи и были украдены.

Агата Кристи

Классический детектив

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки