Убийство в «Восточном экспрессе» (Murder on the Orient Express)

"It's so beautiful!	- Какая красота!
I wish - I wish-"	Жаль, что я...
"Yes?"	- Что вы - что?...
"I wish I could enjoy it!"	- Жаль, что я не могу наслаждаться ею!
Arbuthnot did not answer.	Арбэтнот не ответил.
The square line of his jaw seemed a little sterner and grimmer.	На его квадратной челюсти заходили желваки.
"I wish to Heaven you were out of all this," he said.	- Видит бог, я много дал бы, чтобы избавить вас от этого.
"Hush, please.	- Тише, умоляю вас!
Hush."	Тише!
"Oh! it's all right." He shot a slightly annoyed glance in Poirot's direction. Then he went on: "But I don't like the idea of your being a governess - at the beck and call of tyrannical mothers and their tiresome brats."	- Хорошо, хорошо! - Полковник метнул сердитый взгляд в сторону Пуаро и продолжал: - Мне неприятно, что вам приходится служить в гувернантках и быть на побегушках у сумасбродных мамаш и их капризных отпрысков.
She laughed with just a hint of uncontrol in the sound.	Она весело засмеялась - обычная сдержанность покинула ее.
"Oh! you mustn't think that. The downtrodden governess is quite an exploded myth.	- Помилуйте, забитые гувернантки отошли в далекое прошлое.
I can assure you that it's the parents who are afraid of being bullied by me."	Уверяю вас, не я боюсь родителей, а они меня.
They said no more.	Они замолчали.
Arbuthnot was, perhaps, ashamed of his outburst.	Арбэтнот, по-видимому, застеснялся своего порыва.
"Rather an odd little comedy that I watch here," said Poirot to himself thoughtfully.	"Интересная комедия здесь разыгрывается", -отметил Пуаро.
He was to remember that thought of his later.	Это наблюдение он потом не раз вспоминал.
They arrived at Konya that night about half-past eleven.	В Конью они прибыли поздно вечером, в половине двенадцатого.
The two English travellers got out to stretch their legs, pacing up and down the snowy platform.	Англичане вышли на платформу размяться и теперь прохаживались взад-вперед по заснеженному перрону.
M. Poirot was content to watch the teeming activity of the station through a window pane.	Пуаро довольствовался тем, что наблюдал за бурной жизнью станции в окошко.
After about ten minutes, however, he decided that a breath of air would not perhaps be a bad thing after all.	Однако минут через десять он решил, что и ему невредно подышать воздухом.
He made careful preparations, wrapping himself in several coats and mufflers and encasing his neat boots in goloshes.	Он тщательно оделся: облачился во всевозможные жилеты и пиджаки, обмотался шарфами и натянул на изящные ботинки калоши.