Убийство жестянщиков

– Миссис Нилон, мать Лауры.

Я протянул было руку, но она с презрением взглянула на нее и сказала:

– Мы ведь с вами примерно одного возраста, так?

Пенка на моем кофе давно осела. Я не хотел заострять, поэтому сказал:

– Плюс-минус десять лет.

И напрасно. Она бросилась в атаку:

– Вряд ли Лаура подходит вам по возрасту, разве не так?

– Миссис Нилон, наши отношения несерьезны.

Она сверкнула глазами:

– Как вы смеете? Моя дочь в вас влюблена.

– Полагаю, вы преувеличиваете.

Она встала и громко потребовала:

– Оставьте ее в покое, похотливый козел.

И выскочила из кафе.

Все в зале смотрели на меня с укоризной. Я взглянул на пирожное, свернувшееся от стыда, и подумал:

– Все едино слишком сладко.

Капуччино вообще уже никуда не годился.

Когда я вышел оттуда, мне припомнилась строчка из Борхеса, которую часто цитировала Кики: «Проснулся бы, кабы утро приносило забытье».

Я попробовал утешить себя старым высказыванием жителей Голуэя:

«Это кафе для деревенщины. И еще для коммивояжеров».

Провались оно все пропадом.

Позвонил Лауре, которая воскликнула:

– Тебе лучше?

– Что?

– Твой грипп уже прошел?

– А, да.

– Я так рада. Я купила тебе открытку с пожеланием скорейшего выздоровления, там Снупи нарисован, а я ведь не знаю, любишь ли ты его. Джек, мне так хочется узнать о тебе побольше, до смерти хочется. Я прямо сейчас приеду.

– Лаура, послушай… я не смогу… я не буду с тобой встречаться.

– Ты хочешь сказать, сегодня?

– Сегодня и в любой другой день.

– Почему, Джек? Я сделала что-то не так? Разве я…

Я должен был положить этому конец, поэтому сказал:

– Я познакомился кое с кем.

– О господи, она хорошенькая?

– Она старше.

И я повесил трубку.

* * *

Видит Бог, практически всю свою жизнь я ощущал себя паскудно. Когда я стоял с мертвой трубкой в руке, я чувствовал, что погружаюсь еще глубже. Подошел к буфету, достал бутылку poitin и услышал, как зазвенел дверной звонок.

– Блин, – выругался я.

Протопал к двери и резко распахнул ее. Это был Брендон Флод, экс-полицейский, религиозный полудурок и кладезь информации. Я сказал сквозь зубы:

– Подаю только в офисе.

Он удивился и сказал:

– Я не прошу милостыню.

Я прошел мимо него, осмотрел дверь. Он вопросительно взглянул на меня. Я сказал:

– Решил, что там висит объявление: «Конгресс придурков».

Вошел в дом и провел его в гостиную. Бутылка с poitin, как маяк, светилась на кухонном столе. Я указал ему на диван, и он сел. Он принес с собой потрепанный кейс, который положил на колени. Сказал:

– Вы лучше выглядите, Джек.

– Живу праведно.

– Наши молитвы услышаны, аллилуйя.

– Что вы хотите?

Он открыл кейс и начал перебирать бумаги:

– Вы в курсе, что такое судебная психология?

– Не слишком.

– Несмотря на то что полиция не заинтересовалась убийствами этих молодых людей, нашелся судебный психолог, которого заинтриговала эта ситуация, и он стал ее изучать.

– Он видел все тела?

– Да.

– Зачем ему это?

– Он книгу пишет.

– И вы его знаете… откуда?

– Мы молимся в одной группе.

– Ну, конечно.

– Вот к каким выводам он пришел.

Убийца – мужчина лет тридцати с небольшим. Холостяк, единственный ребенок в семье. Высокий коэффициент интеллекта. Искусный мастер. Водит переделанный фургон. В детстве мучил или убивал животных. Рано научился притворяться. По мере взросления имел небольшие стычки с законом, но никогда не повторял своих ошибок. На определенной стадии сделал попытку напасть на другого мужчину. Если вы с ним встретитесь, то увидите, что он вежлив, хорошо говорит, образован, но совершенно бесчувствен. Он просто отсутствует. Чувство сожаления ему неведомо. Его характерные черты – мания величия и скрытая враждебность. Психиатрический диагноз: нарциссическое разрушение личности и плохой контроль за поступками. Насилие неизбежно. После первого убийства испытывает сексуальное удовлетворение. После этого он уже не может остановиться.

Флод замолчал и спросил:

– Нельзя ли попросить стакан воды, пожалуйста?

Прямо как Ричард Дрейфус в «Челюстях». Я налил воды, подумал, не плеснуть ли туда poitin, но вовремя остановился. Когда он брал у меня воду, рука у него тряслась. Я сказал:

– Бог мой, это дерьмо и в самом деле вас достало.

– Пожалуйста, не ругайтесь. Да, зло сильно меня тревожит.

Я сел, закурил и сказал:

– Очень впечатляет, но к чему все это? Я уже знаю, кто убивал.