Убийца

– Лейтенант, для выполнения задания прибыл.

– О, черт…

– Скомандуй своим людям, пусть меня пропустят.

– Алекс…

– Мамочка, обещаю, что ничего не испорчу. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!..

– Какого чё…

– Я должен это увидеть.

Он дал отбой. Через полминуты женщина в форме, Флинн, взялась за рацию. Ей позвонили. Она ответила и, глядя на меня все еще с сомнением, приподняла желтую ленту и сделала мне знак проходить.

* * *

Конни Сайкс лежала на спине посреди небольшой круглой прихожей. Никакого столика в центре, на круглом полу из твердых пород дерева круглый ковер. Имитация персидского, бежевый с голубым и зеленым, плюс большое неровное пятно красновато-ржавого цвета, не запланированное мастером.

Ее смерть освещал канделябр из кованого железа. На ней был махровый халат цвета мокко поверх практичной пижамы из белой фланели в голубой цветочек. Белая фарфоровая чашка лежала на боку, обведенная желтым полицейским маркером, примерно в шести футах справа. Она отлетела так далеко, что приземлилась не на ковер, а на твердый дубовый пол. Лужица чая вокруг нее была как прозрачная амеба со светло-серой каемкой.

Махровый халат распахнулся, открывая другое, ржавое пятно, темное и залубеневшее, как раз посреди верхней части пижамы. Сразу над пупком в запекшейся крови был виден разрез длиной около пяти дюймов. Аккуратный, ровный, горизонтальный, чуть выпяченный в центре.

Этот разрез сделали первым, потом добавили еще два, крест-накрест, раскромсав диафрагму.

Халат был распахнут оттого, что с него сняли пояс и им удушили Конни Сайкс, как гарротой.

Там, где ее лицо не было багрово-черным, оно было серым. Язык, как японский баклажан, вывалился меж белых как мел губ.

Следователь службы коронера, которую, как я знал, звали Глория, стояла возле трупа на коленях с фотоаппаратом на шее и записывала что-то в спиральный блокнот. Майло остановился в нескольких шагах от нее.

– Зарезали, а потом задушили? – спросил я.

– Именно в таком порядке, – ответил лейтенант. – Никаких признаков взлома или следов борьбы; когда я пришел, входная дверь была закрыта. Так что, вероятно, убийцу впустила она сама, ее ударили в живот, она упала, и ее придушили поясом.

– Разве ножевые ранения были не смертельны?

– Я что, врач?

Глория улыбнулась.

– Привет, доктор Ди. Когда же мы с вами встретимся при обстоятельствах повеселее? Конечно, до вскрытия ничего утверждать нельзя, но я бы сказала, что вы правы. Там, куда ее ударили ножом, глубокий разрез нарушает дыхание.

– Но он хочет действовать наверняка и потому еще и душит, – сказал я и посмотрел на пояс. Никакого узла, только петля.

Глория взглянула на обезображенное лицо Конни Сайкс.

– Сделано быстро и технично. Похоже, кому-то она сильно не нравилась.

Я подумал: «Таких хоть пруд пруди», – но промолчал, пытаясь разобраться в своих чувствах.

Когда я вижу человека, униженного в смерти до такой степени, мне всегда становится грустно, и в тот раз это, наверное, было заметно.

Так что никакого триумфа я не испытывал.

Хотя…

Мне стало легче.

На меня вдруг снизошло такое спокойствие, какого я не чувствовал уже много дней подряд. И только тогда я осознал, в каком напряжении жил все это время.

– Ну, насмотрелся? – спросил Майло.

Я оторвал взгляд от тела и поглядел вокруг. В проеме двери была видна часть гостиной – просто обставленной комнаты с большими окнами со средниками. Днем из них наверняка открывался вид на нарядный задний дворик; сейчас в них не было ничего, кроме черных квадратов ночи.

Слева от трупа располагалась дверь в уборную, справа – шкаф для пальто.

Из-за угла вышел эксперт-криминалист.

– Нигде никаких признаков ограбления или взлома, лейтенант. Бобби сейчас снимает отпечатки в ее спальне и ванной, но там вряд ли обнаружится что-нибудь интересное. Все происходило здесь.

– Быстро вы обо всем позаботились, – вырвалось у меня.

Все вытаращили на меня глаза. Эксперт – наверное, потому, что никогда раньше меня не видел; Майло и Глория – потому, что я сморозил глупость.

Майло ткнул большим пальцем себе за спину.

– Пойдем, выйдем.

* * *

Мы нырнули под ленту и пошли к моей «Севилье». В окнах соседних домов зажглись огни. В трех участках к югу от места преступления крупный мужчина держал на коротком поводке большую собаку. Когда мы проходили мимо, он спросил:

– Что-то случилось, офицеры?

– Совершено преступление, сэр, – ответил Майло.

– Какое преступление?

Я ожидал уклончивого ответа. Но лейтенант сказал:

– Убийство.

– Это она? – спросил крупный мужчина. – Ее убили?

Майло повернул к нему. Пока мы приближались, свет от фонаря над крыльцом его дома добавил его образу недостающие детали: телосложение рыхлое, волосы седые, брови кустистые, возраст пятьдесят пять – шестьдесят лет, спортивные штаны из черного бархата. Пес был не чистопородный, тигрового окраса, раскормленный, морда тупая, глаза умные. Когда мы подошли, он сидел и громко дышал. Никакого инстинкта охранника; похоже, помесь лабрадора с ротвейлером, причем с явным преобладанием первого.

– Вы знаете доктора Сайкс? – спросил Майло.

– Я знаю, что это ее дом, – ответил мужчина.

– Она приятная соседка?