Убийца

День был в самом разгаре, так что все ехавшие на рынок уже успели скрыться за городскими воротами. Навстречу двигались счастливчики, успевшие распродать товар, а в сторону города — солдаты и какие-то мутные личности в кожаных масках на мордах. Кроме того, месили пыль ногами оборванцы с мешками на длинных палках. Все как всегда.

Лес, когда-то подступавший вплотную к стене и изрядно поредевший во времена моей юности, сейчас окончательно вырубили. Теперь вблизи Верзы появился еще один городишко из невысоких бревенчатых построек, крытых соломой. И повсюду копошились люди: рыли землю, обрабатывали огороды или пасли домашнюю скотину.

— Если бы я не занялся тем, чем занимаюсь, — заметил я, обращаясь к Вайолетте, — сейчас точно так же рыл бы носом грязь.

— Ага, и у тебя был бы свой дом, жена и дети.

— Одного из которых я бы выставил после за дверь, так? А еще бы я после работы пропадал в ближайшем трактире и, вернувшись домой, непременно колотил бы жену и детей. И кончил бы жизнь от ножа бандита или в одной из войн, которые так любят вести короли.

— А может, и в собственной кровати, — не сдавалась принцесса. — В присутствии любящей супруги и детей. Пусть двух, но своих собственных.

— Ты пытаешься один сказочный мир заменить на другой, — я криво усмехнулся. — Да, он больше похож на реальный, но в сущности — такой же сказочный.

— А может, мне просто страшно признать, как дела обстоят на самом деле? — Она сверкнула глазами. — Тогда и жить не захочется…

— Так? Так тебе и не придется, — успокоил я ее. — Выйдешь замуж за принца, станешь королевой и забудешь про все это, как про страшный сон.

— Вряд ли, — пробормотала девушка. — А это путешествие точно еще долго будет сниться в кошмарных снах.

— А я, скорее всего, уже не проснусь, — буркнул Сигон.

Вайолетта с жалостью посмотрела на своего бывшего возлюбленного. Бывшего, потому что когда ты смотришь на кого-то так, как сейчас принцесса, то это может означать все что угодно, кроме проявления любви. Итак, прошло несколько дней, мы еще не закончили путешествие, а былые влюбленные утратили взаимный интерес. Оно и к лучшему: женишку из Дувина будет проще оседлать кобылку, сердце которой свободно.

Я отвлекся, и врата Верзы внезапно оказались так близко, словно все это время стены столицы двигались нам навстречу. Не могу сказать, будто меня радовала эта поспешность. Как и стражники, подпирающие спинами серый камень. Я был далек от мысли, что братец передал всем служивым Верзина мои приметы, но ощущения в животе не имели ничего общего с радостной ностальгией.

Если путники, покидающие город, просто бросали мелкую монету в специальный деревянный ящик и ехали восвояси, то каждого въезжающего и входящего останавливали. Или просто опрашивали, или заставляли показывать подорожную. В основном бумаги требовали у всадников, будь то одиночки или группы крепких вооруженных парней. Кое-кому к подорожной приходилось добавлять золотишко. Самых нищих бродяг пинками отправляли обратно. Те не возражали и покорно топали прочь или рассаживались у стен недалеко от ворот.

— Что делаем? — спросила Вайолетта, с тревогой поглядывая на стражу. Хм, а девчонка научилась ощущать возможные неприятности. — Покажем бумаги или дадим денег?

— Посмотрим по обстоятельствам, — уклончиво пробормотал я.

Неизвестные из Чернолесья соорудили бумагу ничуть не хуже той, которую дал Кору, но хотелось бы обойтись без этого. Я отпустил поводья и набрал в правую руку горсть медяков. В левую взял золотой.

У въезда сидели на чурбаках пять солдат в кожаных доспехах. Для сержанта — коренастого загорелого здоровяка — притащили табурет. Судя по позе, старший вояка ощущал себя как минимум правителем Верзина. Пара молодых солдат проверяла проезжающих. Для молокососов не нашлось даже чурбаков. Ничего, подрастут и если выживут, то, может быть, заслужат целый табурет.

Стоило нам подъехать к воротам, как оба сопляка — и рыжий, с конопатой вытянутой мордой, и чернявый малыш тут же встрепенулись. Кажется, я заметил, как старший подал обоим какой-то знак. Да и у пятерки на чурбаках усы встали торчком. Оставалось лишь догадываться: ощутил ли сержант запах золота или стражу предупредили о нашем прибытии.

— Хцо цакие? — О, этот говор южного Верзина, граничащего с Сингалоном! Обычно так говорила самая дремучая деревенщина. — С каковой целью?

— Просто путешествуем, — сказал я и протянул правую руку. Рыжий немедленно подставил ладони, словно собирался черпать воду горстями. — Проездом в Дувин. Желаем посмотреть на королевскую свадьбу.

— А-а, эца дела! — Рыжий ловко распихал монеты по карманам и отошел. Его место тут же занял чернявый. Солдат непрерывно отбрасывал засаленную челку со лба.

— Дорожные документы, — у этого был городской говор и рожа не такая тупая. — Последнее время магистрат ограничил проезд чужаков через Верзу. В Дувин имеется и объездная дорога.