Убийца

Тем не менее еще оставался шанс на то, что мы просто сгущали краски. Впереди уже появилась Одинокая гора — конусообразный холм, на вершину которого вела узкая крутая тропа. С плоской верхушки можно было рассмотреть почти всю огромную равнину, а в ясный день даже различить самые высокие шпили Верзы.

В давние времена, когда по равнинам Верзина еще шастали кочевники, верхушку Одинокой использовали в качестве наблюдательной площадки. Там даже построили небольшую башенку. После кочевников полностью истребили, а наблюдательный пост забросили. Со временем постройка рухнула, оставив только груду поросших кустарником камней.

Я хотел предложить Кору немного задержаться и осмотреть окрестности с вершины. Много времени это бы не отняло, но позволило бы уже со спокойной (или нет) душой продолжить путь.

Предлагать ничего не потребовалось.

Стоило приблизиться к холму-переростку, как скачущие впереди монахи остановились. Они переговаривались и почему-то указывали на землю.

— Что случилось? — В голосе принцессы ощущалась тревога.

— Сейчас узнаем. — Кору махнул мне рукой. — Давай со мной.

Единственный, кто оказался рад нашей остановке, так это Уркаган. Он ронял клочья пены и укоризненно косил на меня глазом. Конек явно устал, но угроза стать колбасой не позволяла ему расслабляться.

— Следы, — сказал предводитель монахов, когда мы спросили, в чем дело. — Следы копыт. Их очень много, и все недавние. Уходят вон туда.

Ну да, чтобы так изрыть землю, тут должна была проскакать не одна сотня всадников. И их след уводил аккурат за Одинокую. А примятая трава выглядела совсем свежей.

— Засада, — уверенно сказал монах и провел ладонью по бороде. — Я знаю это место: сразу за горой дорога опускается в низину. Стоит туда съехать, и врагу останется лишь расстрелять нас из луков.

— Так я и предполагал, — проворчал Кору и повернулся ко мне. — А если обойти этот чирей с другой стороны?

— Там болота, и идут они аж до самого Сингалона. — Я ощущал сильную усталость. — Я же тогда не просто так сказал: прижмут к склону — хана.

— Возвращаемся. — Нарим решился. — Черт с ним, с этим Сингалоном. Попробуем что-нибудь другое.

— Думаешь, они не предусмотрели такой вариант? — спросил я, абсолютно уверенный в обратном. — На что поспорим? Зуб даю, они пустили псов по следу и особо не торопились, чтобы мы успели забраться поглубже в западню.

— Даже если ты окажешься прав, на хрена тебе выигрыш? — Кору оскалился. — Возвращаемся!

Однако к нам уже спешил монах из арьергарда. Новости у него имелись весьма предсказуемые и очень плохие. На горизонте различалась пыль, очевидно поднятая множеством скачущих всадников. И кто это — сомневаться не приходилось.

— Ну что же, — сказал вожак святош и осенил себя знаком триединства, — мы всегда готовы присоединиться к нашему небесному братству.

— А я вот туда совсем не тороплюсь! — прошипел Кору и сверкнул глазами. — Где тут лучше всего держать оборону?

— Вон там, — показал я. — Видишь у начала тропки что-то вроде вала? Раньше там стояла застава, обнесенная земляной оградой. До сих пор сохранилась часть насыпи и траншеи. Если грамотно распределить силы, то говнюков можно некоторое время сдерживать. А смысл?

— Не твоего ума дело! — огрызнулся Кору. — Ты принцессу охраняй, сколько сможешь. А там… Там, как условились.

Не успел он договорить, как послышался глухой гул — топот множества коней. Только раздался он не с той стороны, где мы видели столбы пыли, а из-за Одинокой. Ожидаемо. Гунны, несомненно, выставили дозоры и, как только стало ясно, что мы не торопимся в ловушку, решили сплюснуть нас между двумя отрядами.

Кору перемолвился с командиром монахов, и тот, поразмыслив, кивнул. Черт побери, сейчас я даже завидовал святошам! Они не психовали, как остальные, а спокойно снимали щиты и копья, висящие на боках коней. Кажется, монахи реально были готовы уйти на свои долбаные небеса.

— Поехали, — фыркнул Кору и махнул рукой. — А ты дуй к девке и не отходи от нее ни на шаг. Понял?

— Чего тут непонятного, — ухмыльнулся я.

Ну что же, если что, то мне сегодня предстояло сдохнуть самым последним. А перед смертью еще и конкретно насолить гроссмейстеру Цангу.

— Плохо дело? — Вайолетта всматривалась мне в глаза, точно пыталась найти там какую-то опору. — Эти звуки…

— Да, мы в ловушке, — согласился я и наподдал Уркагану. — И единственное, что внушает надежду: наш толстый друг не кажется испуганным. Значит, какой-то план у него имеется.

— Сомневаюсь. — О, Шу подал голос! — Чувствую, что сегодня мы все умрем.

— Молчать тебе идет гораздо больше. — Очень хотелось отвесить дураку оплеуху. — Хоть на умного тогда похож.

У тропинки, ведущей на вершину, мы спешились. Я оглянулся. Люди Кору торопливо спрыгивали на землю и стаскивали с коней какие-то мешки. Все мы сейчас находились под защитой оплывшего земляного вала. Когда-то эта штука была выше меня, но время и погода на треть уменьшили размер ограды. Впрочем, выбирать не приходилось.