Убийца яутжа (СИ)

Киан’дэ мягко отнял своё лицо, посмотрев мне в глаза — снизу вверх. По одному взгляду было ясно, что он думает и чувствует, и я внезапно подумала, что слова порой даже излишни.

— Я тебя так ждала, — созналась я, всхлипнув, и Киан’дэ поднялся, крепко обнимая меня и поглаживая рукой мой затылок. Я облегчено выдохнула, понимая, что слезы подступают к глазам и потихоньку перехватывают горло. Хищник издал короткий ласковый рык, пытаясь меня успокоить. Длинные пальцы, покрытые гладкими короткими перчатками, очень напомнили человеческие. Он посмотрел мне в лицо, и в глазах его мелькнула нежность. Внезапно, он бросил мимолётный взгляд мне за плечо… и вдруг он переменился, разом похолодев, став острым, как нож, жестоким и непроницаемым.

Киан’дэ коротко щёлкнул и немедленно задвинул меня за спину, выпрямился, снял со спины оружие и издал низкий рокочущий рык.

Я непонимающе сжала в кулаках его рваную робу, не понимая, что происходит, и выглядывала из-за его плеча, пока не увидела это. Кровь застыла в жилах. Точно из ниоткуда, на пляже появились хищники. Их было много… действительно много: больше десятка. Отключая свой мерцающий камуфляж, они становились видимыми. В полном вооружении, в масках, с пушками на плечах. Это были охотники. Панический страх подступил к горлу, и я задохнулась, крепче вцепилась в Киан’дэ, когда ощутила, как он шагнул навстречу яутжа.

— Нет! — проскулила я, не веря своим глазам. Черт возьми, только не это, только не опять! Нет! Не хочу!!!

На секунду все замерло…

А затем на теле Киан’дэ возникли, один за другим, три алых точки. Сначала это был один след от прицела. Второй. Третий… Они проявлялись, будто след кровавых выстрелов, и удивительным образом миновали меня. В лоб Киан’дэ целились как минимум двое. Он зарычал. На открытой местности не скрыться, далеко не убежать, против стольких стрелков не выстоять.

Киан’дэ рванулся вперёд, и чёрная одежда скользнула в моих пальцах, оставив лишь ощущение шероховатости и тепла, тающее на подушечках, как воспоминание о прикосновении к нему.

Сердце забилось в груди до оглушающей боли. Надежды больше не было. Бессильные, злые слезы заструились по щекам, но даже утереть их я не хотела.

Я не верила. Столько пережить и быть убитым здесь и сейчас… это несправедливо! Нечестно! Так нельзя!

«Когда я скажу, беги» — вдруг произнёс он мысленно, и голос прозвучал в моей голове, как далекое, тусклое эхо. Я по инерции сперва кивнула… и вдруг вскинулась, протестуя, осознавая, что он сказал.

— Нет! — яростно выкрикнула я. — Нет!!! Я отказываюсь!

Даже не подумаю! Киан’дэ клокотнул, пытаясь подавить мои крики, но я не могла успокоиться, подступившись к нему и снова ухватив его одежду.

Внезапно, из числа хищников вышел вперед один, молодой высокий охотник с зелёной крапчатой кожей и гривой длинных черных валар. При виде него, Киан’дэ напрягся, поднимая выше оружие. Создавалось ощущение, что они знают друг друга.

Тот самый юный охотник с последнего боя. Тот самый, с которым он был связан цепью.

— Ты все же ее уничтожил, убийца, — громко произнёс юный охотник, делая знак прочим хищникам. Те как по команде убрали свои прицелы.

Киан’дэ промолчал, снял с плеча второй хатигани и яростно посмотрел на воинов. Охотник усмехнулся.

— Ты решительно настроен и вооружен. Ты готов сразиться с нами?

Разумеется, к’хан промолчал. То ли из гордости, то ли из глупости. Только багровые глаза пристально следили за каждым движением молодого лидера охотников, не выражая ничего, кроме бессильного гнева.

— А что, если я предложу тебе сразиться один на один? — вдруг спросил охотник. — Что ты на это скажешь? Прямо сейчас. Ты и я, согласно Кодексу чести.

Алые глаза Киан’дэ недобро сощурились.

«Я не придерживаюсь Кодекса, » — заметил он тихо, и далекий отголосок этой мысли коснулся разума охотника.

— Зато я придерживаюсь. Если победишь, отпущу.

Киан’дэ недолго обдумывал его предложение, кивнув, не особенно веря словам Охотника, и отстранил в сторону уманку, пристально посмотрев ей в глаза.

Охотник с изумлением проследил за давним врагом.

Киан’дэ что-то сообщил ей, но это что-то уманке совсем не понравилось. Она была в ужасе! Замотав головой, девушка твёрдо встала, как вкопанная, в песке, и громко крикнула «Даже не вздумай!», протестуя, но хищника ее протест явно не впечатлил. Рыкнув, он силой отцепил уманку от своих рук, откинул ее в сторону так, что она упала в песок. Несмотря на то, что она продолжала плакать и хвататься за лохмотья его кама, прикрывавшую бедра, Киан’дэ решительно развернулся к своему противнику, провернув в ладонях оружие. Он кивнул охотнику.

Молодой охотник нахмурился, удивленный увиденным, но все же был готов к сражению. Он снял наплечную пушку, бросил ее в песок, не желая легкой победы над технически менее вооруженным противником, и выдвинул из наручей лезвия, опустив руки вдоль тела.

Выдохнув, Киан’дэ первым ринулся вперёд…

Замах. Удар.

Лезвия скользят о лезвия, и танец двух превращается в смертельный бой.