Убийца яутжа (СИ)

Помощник шерифа кивнул, а после посмотрел на меня.

- Эй, пошли.

- Но...

Я смущённо посмотрела на Киан’дэ, и он вздохнул, подойдя ко мне.

Джефферсон цыкнул:

- Времени в обрез. Пугало, ты давай, топай к нашим. Я о ней позабочусь.

Киан’дэ тихо кивнул и чуть склонился ко мне, осторожно проведя тыльной стороной ладони по моей щеке.

Он что, прощается?

Я не отдала себе отчёта в и том, что делаю. Стало вдруг невыносимо страшно. Вокруг него – враги, поддержать его некому, а я слишком бессильна, от меня помощи не стоит ждать.

Может, горожане были не так уж неправы насчёт меня. Я на пару секунд прижалась к хищнику, крепко обняв его, и отошла назад.

- Будь очень осторожен, – сказала я медленно и добавила. – Я жду тебя.

Киан’дэ опять кивнул.

Город обречён, будь готова бежать. Я приду за тобой. Ничего не бойся.

- Топай!

Джефферсон потянул меня за руку следом за собой и снова завёл назад, в участок. Я обернулась и в щель закрываемой двери увидела блестящую маску Киан’дэ и телескопическое копьё с лезвием на конце, которое он держал в руке.

А дальше дверь хлопнула, и я оказалась отрезана от хищника.

====== 13 ======

Киан’дэ не раз и не два дрался с чужими, но с их королевой — никогда. Тем не менее, проводив уманку взглядом, он твёрдо пообещал ей про себя, что вернётся, иначе она будет обречена на смерть.

Провернув в руке ятаган, который он нашёл в лагере яутжа, он раздвинул телескопическое древко. Уманы шарахнулись в стороны, не ожидая от него этого, а убийца с мрачным видом направился в сторону ворот, понимая, что ещё до вечера чужие атакуют.

И горе им будет, если он столкнётся с ними.

Впервые Киан’дэ ощущал такой душевный подъём. Было ощущение, что он собрался на ритуальный бой. Он не смотрел по сторонам и игнорировал взгляды редких уманов на улицах, а также солдат, потому что ему было безразлично, что они думают.

Рана на ноге уже зарубцевалась. На животе ещё болела, порой кровила, если слишком активно двигаться. На плече была совсем свежей. Нехорошо, к чужим нужно идти здоровым и сильным.

Киан’дэ раздвинул жвала и зацокал, обругивая уманов. Они его, ясно, не поняли, но держались от него подальше.

Я нервно ходила от стены к стене, думая о Киан’дэ. Как он там? Не заставят ли они его взять на себя самое опасное — королеву-матку? И главное, он велел ждать его. Значит, он знает, что город обречён?

Я сама виновата! Раз так, мы должны были уйти сразу, зачем я только подвергла его этой опасности?

— Да хватит метаться! — вдруг не выдержала Норма, которую ко мне, видно, так и приставили. — Надоела уже!

— Надоела — не смотри! — огрызнулась я.

— Ишь, какая дерзкая, — буркнула девушка, проверяя в поясной сумке полную обойму для пистолета. — Ты не борзей, а послушай моего доброго совета.

— Вся внимание.

Норма откинула со лба волнистые волосы и вздохнула.

— Может, я сама себе рою яму, может, я неправильно решила… Но если ты действительно дорожишь этим ящером, тебе стоит выбраться отсюда.

— Что ты имеешь в виду? — нахмурилась я.

Неприятное предчувствие заставило покрыться липким потом. Я напряглась, вглядываясь в хмурое лицо Нормы.

— У всех нас есть приказ — если хищник в бою выживет и вернётся за тобой, стрелять на поражение. Он в любом случае не выживет. Это мы разумно предусмотрели. Сама посуди, ну к чему нам живой инопланетянин? Пока нужен, чтобы разобраться с этими гадами. Потом есть четкий приказ, понимаешь?

Я кивнула.

— Но как мне уйти? — прошептала я тихо. — И главное, где мне его найти?

— Около ворот, конечно. Где ещё?

Когда на планету опускались сумерки, длящиеся долгих семь месяцев, яутжа-охотники возвращались домой с трофеями и пленниками.

Киан’дэ попал в рабство вместе с двумя остальными яутжа из плохой крови, но те были совсем неуправляемыми — дикие, яростные, здоровые, как берсерки, все покрытые собственным твеем из глубоких ран, нанесенных стражниками.

Сам же Киан’дэ, небольшой, жилистый яут с тусклой алой кожей и такими же багряными яркими глазами, смотрел в пол, пока старуха-жрица покрывала его тело ритуальными узорами.

Неоновая краска вспыхивала голубым и зеленым там, где касался ее когтистый старческий палец. Она протянула руку к лицу Киан’дэ, но он зарычал и щелкнул жвалами, тут же получив затрещину от одного из рослых яутжа. Зашипев на обидчика, Киан’дэ получил снова и снова по спине и загривку, и только после этого старая жрица сумела разрисовать и его лицо.

Нынче и его выпускали на арену — правда, против первогодки. Посчитали, что кровавый быстро убьет его, и ритуальный бой в честь Кетану и Никты — богини вечной ночи — не состоится удачливым.

Киан’дэ слушал, как остальные яуты ревут в ожидании боя, и, размяв плечи и шею, уверенно направился к выходу из клетки.

Он шел к просторной арене, засыпанной толстым слоем песка. Чужие звезды озаряли его лицо, и, пока он шел по узкой клетке, по прутьям царапали когтистые руки, на него смотрели блестящие маски охотников, самки рычали и переговаривались, обсуждая, долог ли будет этот бой.