Убийца королевы

— О, пожалуйста, — сказала она, глядя на него и грозя пальцем. — Я же знаю, ты понимаешь, о чём я говорю, поэтому время от времени наверняка можешь оценить шутку.

Рейчис повернулся и пошёл прочь.

— Я бы предпочёл охотиться на подвальных крыс.

Когда мы вошли в дом Мариадны, я упал на колени, и меня вырвало на то, что смахивало на очень старый ковер.

— Келлен! Ты ранен?

Рядом стоял один из слуг Мариадны — мальчик с круглым лицом, чьё серьёзное выражение невольно напомнило мне об Эррасе.

— Графиня, привести из города врача? — спросил он.

— Я в порядке, — сказал я.

— Но вы…

— Ничего страшного. — Я встал. — Извините за… ковёр.

Меня неудержимо трясло, я уже чувствовал, как по щекам текут слёзы. Мальчик предложил мне воды, и я жадно пил, пока не избавился от кислого вкуса во рту.

Мариадна смотрела на меня широко раскрытыми глазами, всматриваясь в моё лицо, как будто не верила, что я не ранен.

— Ты уверен? Это магия, которую ты творишь? Тебе больно?

— Нет, — ответил я. — Просто настиг запоздалый ужас.

— Не могу поверить, — сказала она. — То, как ты сражался с Леонидасом… Я как будто наблюдала за ожившим героем одной из старых саг.

Это меня рассмешило.

— Не думаю, что кто-то из дароменских легенд очень похож на меня, — я показал на свой левый глаз.

— Может, им стоило бы быть на тебя похожими, — сказала она и, обхватив меня руками, обняла так крепко, что стало трудно дышать.

— Для этого дома ты герой. Для меня ты герой.

Она разжала объятья, но мне всё ещё трудно было отдышаться.

— Я…

Она взяла меня за руку и переплела свои пальцы с моими.

— Проси меня, Келлен Аргос. Проси о чём угодно, и это твоё.

«Проси о чём угодно». Каким-то образом эти слова отобрали у меня всё удовольствие, и я вспомнил, кто я такой. Простой человек. Изгой. Конечно, я оказал графине услугу, и она была благодарна. Так благодарна, что ей не терпелось уравновесить чашу весов — как хороший покупатель всегда вовремя оплачивает свои счета.

— Прости, — сказала она, всё ещё держа меня за руку. — Это прозвучало ужасно, правда?

Она сделала долгий, медленный вдох и так же медленно выдохнула.

— Я так долго не могла положиться ни на кого, кроме Тасии и Эрраса. С тех пор, как умер Арафас, моя жизнь была чередой предложений и угроз, подкупов и ультиматумов. Каждый человек, приходивший к этой двери, предлагал мне что-то ценное, но желал взамен чего-то гораздо более дорогого. А теперь приходишь ты, со своими странными манерами, говорящим белкокотом и со своей храброй, храброй душой.

Убрав с моей руки левую руку, графиня приложила её к моей щеке.

— Я не хотела тебя обидеть, когда поблагодарила, Келлен.

Мариадна притянула меня к себе и поцеловала в губы.

Меня уже целовали. Правда, нечасто, но я чувствовал, что у меня есть с чем сравнивать. Нифения была первой, и первый раз с ней стал таким потрясением, что я не мог по-настоящему вспомнить тогдашние ощущения. Если подумать, второй раз она поцеловала меня, когда я принял её за парня, которому помог спастись от религиозных берабесских фанатиков, поэтому всё тоже случилось довольно неожиданно. С Сенейрой это началось как способ помочь ей вырваться из тисков магической пытки, а потом стало своего рода отчаянным облегчением боли. Здесь всё было по-другому.

Поцелуй Мариадны оказался тёплым, сладким и жадным. Она была старше меня и чувствовала себя уверенней. Она не пыталась делать громкие заявления или что-то утаить. Она знала, чего хочет, и брала от меня столько же, сколько я брал от неё.

Я почувствовал, как её руки скользнули вверх по моим рукам, шее, и в конце концов её пальцы запутались в моих волосах, сбив шляпу на землю.

Мои руки обвились вокруг её талии, притягивая её ближе, стараясь не тянуть слишком сильно.

Я услышал, как Рейчис подошёл к двери, принюхался, фыркнул и отвернулся. Я не обратил на него внимания. Я не обращал внимания ни на что, стараясь погрузиться в поцелуй так глубоко, как только мог. Желание Мариадны было очевидным. Оно было настоящим и знающим.

«Она хочет меня, — подумал я. — Не из любви, надежды или благодарности. Она просто хочет меня таким, каков я есть».

Вот чего Чёрная Тень вроде меня не ожидает когда-нибудь испытать.

Мужчина не должен ощущать себя в такой момент триумфатором. Так сказала бы Фериус. Но я ничего не мог с собой поделать. Моя сестра со свойственным ей высокомерием сообщила, что я убью Мариадну, но вот она здесь, живая, в моих объятиях. Леонидас, человек насилия — валет клинков, который, как предупреждала Тасия, собирался меня уничтожить, — был мёртв. Значит, вот оно каково, быть героем. Не человеком, осуждённым с первого взгляда, а тем, кем восхищаются. Которого даже желают. Я знал, что с моей стороны это мелочно, но не мог выбросить из головы мысль: «Я победил».

Мариадна неожиданно отстранилась, но осталась рядом, уткнувшись головой в мою грудь.

— Мы должны…

Она заколебалась.

— Остановиться? — спросил я.

Мариадна покачала головой. Её волосы защекотали мне нос.

— Подняться наверх.