Убийца (ЛП)

Нависая над мокрой от дождя площадью Пикадилли, гигантский рекламный щит с изображением ухмыляющегося Ника Хичкока доминировал над горизонтом. На левой руке у него была необходимая сочная малышка, а в правой руке — смертоносный черный автомат. Каждые десять секунд его пистолет издавал громкий хлопок, и идеальное круглое кольцо дыма вырывалось из дула пистолета и уносилось высоко над спешкой кружащихся зонтов, блестящими красными автобусами и блестящими черными такси. Звуковой эффект выстрела пистолета Ника, как вскоре узнали гуру маркетинга Лжи, к своему огорчению, к сожалению, можно было услышать только в тишине предрассветных часов, когда улюлюкающие армии ночи расположились в палатках.

Франческа, выйдя из театра Сохо в волнующееся море папарацци, выкрикивающих ее имя, взглянула на своего гигантского картонного коллегу в тот момент, когда Ник выстрелил. «Стреляем холостыми», — сказала она Лили и ее директору Витторио де Пинта.

Витторио, который явно зависел от этой картины гораздо больше, чем она, в основном от своего будущего, обнял свою звезду за обнаженные плечи.

«Mi amore», — сказал красивый итальянец, широко улыбаясь в мигающие камеры, — «Пожалуйста, не веди себя так. Будь хорошей девочкой. Улыбнись камерам».

«Какова моя мотивация?» — сказала Франческа.

«Деньги, дорогая».

«У нее многое на уме», — сказала Лили, искоса взглянув на Франческу.

Лили, какое-то время известная как Моник Делакруа и бывшая личным помощником покойного американского посла герцога Мерримана, прибыла из Парижа ранее на той неделе. С помощью разнообразного макияжа, париков и солнцезащитных очков ей удалось сделать себя неузнаваемой. Франческа потратила два дня, рассказывая своей красивой молодой протеже о заговоре с целью похищения американского посла. Франческа вместе с Мустафой Ахмедом аль-Фазадом, вдохновителем многих самых смертоносных нападений эмира в Европе, на Филиппинах и на Дальнем Востоке, провели последние недели за интенсивными совещаниями по планированию в номере Франчески с видом на Гайд-парк. Теперь планы были завершены.

Но именно Франческа и Лили в конечном итоге будут нести ответственность за успех или провал этого самого дерзкого поступка.

* * *

На следующий день день мировой премьеры над Лондоном озарился ярким и ясным светом. Но сочная малышка, изображенная на руке Хичкока, нынешняя ярость Лондона, явно сама была в состоянии ярости. Она носилась по своему угловому номеру с тремя спальнями, украшенному розами, в Дорчестере, крича на всех своих кураторов в целом и на одного в частности. Новая «Девушка Хичкока» практически довела до слез Луиджи Сант-Анджело, ее помощника по гардеробу в «Ложи».

«Non abbastanza petto! Desidero piu petto!» — воскликнула она, стягивая вырез желтого платья de la Renta и вытягивая грудь вверх.

— Scusi, scusi, синьорина, ма… — пробормотал Луиджи, съежившись на диване, поджав под себя ноги, — но ты не можешь больше показывать грудь, синьорина. Только не в этом платье…

«Шокко! Дурак! Что я тебе тысячу раз говорил, а? Грудь, лоно, лоно!»

Она вырвала несколько дюжин длинных стеблей из ближайшей вазы и швырнула их в съежившееся существо. Мужчина с криком выбежал из комнаты, руки замахивались над его головой, как ныряющие птицы, слезы текли по его щекам.

Франческа взглянула на темноволосого мужчину, безмятежно сидевшего в кресле у солнечного окна. Он яростно строчил в маленьком блокноте, напряженно, проверяя, все ли он понял. Она подошла к нему и рухнула к его ногам.

«Роберто, дорогая, ты думаешь, я был с ним слишком груб?»

Боб Фиори был старшим корреспондентом американского журнала Vanity Fair, который имел эксклюзивные права на лондонскую премьеру «Слова лжи». Он много работал. Фильм и его звездная премьера станут обложкой следующего месяца. Он оторвался от своего маленького спирального блокнота и подвинул тяжелые черные очки повыше на переносицу. Он был одним из немногих людей на земле, способных проигнорировать прямой вопрос, заданный ему Франческой д'Аньелли.

«Роберто! Ответь мне!»

— Прости, ты что-то сказала, Франческа? — сказал Джонатан Декер из-за камеры. Он был фотографом, освещавшим эту историю. Он был очень рад тому, что только что получил, Луиджи подвергся нападению с розами.

«Боже мой! Неужели здесь никто меня не слушает?»

«Успокойся, Франческа», — сказала Фиори. «Извини, я не расслышал, что ты сейчас сказал. Я сосредоточился на том, что ты сказал до этого».

«Мне жаль Луиджи».

«Может быть, ты был немного злым. Но ты находишься в состоянии сильного стресса. Сегодня для тебя важный вечер, дорогая Франческа. Вот, выпей бокал шампанского».

«Я бы не позволил своей собаке пить эту мочу, которую присылает студия. Ты, дорогой, закажешь мне Пол Роджера или Круг? Скузи, Роберто, вы правы, сегодня вечером я просто развалина».

«Дорогая, мы с Джонатаном ходили на просмотр, помнишь? Тебе не о чем беспокоиться, я обещаю».

«Ничего, детка», — добавил Декер с кривой улыбкой, которая была его визитной карточкой.

Конечно, ее волновал не фильм.