Убийца, мой приятель (сборник)

– Доктор Джеймс Мак-Мердо О’Брайен, как вы знаете, получил предложение занять кафедру физиологии в Мельбурне. Он прожил в Австралии пять лет, и у него блестящее будущее. Сегодня он покидает нас, уезжает в Эдинбург, а через два месяца едет в Австралию, чтобы приступить к исполнению своих новых обязанностей. Вам известны его чувства по отношению к вам. От вас зависит, поедет ли он в Австралию один. Что касается моего мнения на сей счёт, то я не могу себе представить для образованной женщины более высокой миссии, чем соединить свою судьбу с судьбою незаурядного учёного. А доктор Джеймс Мак-Мердо О’Брайен недавно с успехом закончил глубокое исследование.

– Он ничего не говорил мне, – пробормотала Ада.

– Ах, есть вещи, которые угадываются без слов, – сказал брат, качая головой. – Но вы побледнели. Ваша вазомоторная система возбуждена. Прошу вас, успокойтесь. Кажется, к дому подъехала карета. Вероятно, у нас гости, Ада. А теперь прошу извинить меня, мне пора.

Взглянув на часы, он вышел из комнаты, а несколько минут спустя уже ехал в своём удобном экипаже по улицам Бёрчспуля.

Прочитав лекцию, профессор Энсли Грей заглянул в лабораторию, где выверил несколько инструментов, записал свои наблюдения о развитии трёх различных разводок бактерий, проделал с полдюжины сечений микротомом и разрешил недоумения семи студентов по семи разным вопросам. Выполнив таким образом добросовестно и методически рутинную сторону своих обязанностей, он сел в карету и приказал кучеру ехать в Лиденс. Его лицо было холодно и бесстрастно, но время от времени он резким, судорожным движением проводил пальцами по подбородку.

Лиденс был старинный, обвитый плющом дом, который некогда находился за городом, но теперь был со всех сторон охвачен длинными, из красного кирпича щупальцами растущего города. Он всё ещё стоял в стороне от дороги, в уединении своих собственных владений. Извилистая тропинка, окаймлённая кустами дикого лавра, вела к входу в виде арки с портиком. Направо от входа была видна лужайка, в конце которой в тени боярышника в садовом кресле сидела дама с книгой в руках. Услышав скрип калитки, она вздрогнула, а профессор, увидев женщину, направился к ней.

– Как, разве вы не зайдёте к миссис Эсдэль? – спросила дама, выходя к нему навстречу.

Миссис О’Джеймс была небольшого роста. Всё в ней, начиная от роскошных локонов светлых волос до изящных туфель, выглядывавших из-под светло-кофейного платья, было в высшей степени женственно. Одну свою тонкую, затянутую в перчатку руку она протянула профессору, тогда как другой придерживала толстую книгу в зелёном переплёте. Уверенные и спокойные манеры изобличали в ней зрелую светскую женщину, но её большие смелые серые глаза и чувственный своенравный рот сохранили девичье и даже детское выражение невинности. Миссис О’Джеймс была вдова, ей исполнилось тридцать два года; но ни того ни другого нельзя было предположить, судя по её наружности.

– Вы, конечно, зайдёте к миссис Эсдэль? – повторила она, и в её глазах, устремлённых на него, было смешанное выражение вызова и ласки.

– Я пришёл не к миссис Эсдэль, – ответил он всё с тем же холодным и серьёзным видом. – Я пришёл к вам.

– Конечно, мне очень лестно слышать это, – сказала она. – Но что будут делать студенты без своего профессора?

– Я уже покончил со своими академическими обязанностями. Обопритесь на мою руку, и пройдёмте по солнышку. Неудивительно, что восточные народы боготворили солнце. Эта великая благодатная сила природы – союзник человека в его борьбе с холодом, бесплодием и всем тем, что враждебно ему. Что вы читали?

– Хэля, «Материю и жизнь».

Профессор приподнял широкие брови.

– Хэля! – сказал он и затем повторил ещё раз почти шёпотом: – Хэля!

– Вы не согласны с его взглядами?

– Дело не в том, что я не согласен с его взглядами. Я слишком ничтожная величина. Но всё направление современной научной мысли враждебно его взглядам. Он превосходный наблюдатель, но плохой мыслитель. Я не советовал бы вам в своих выводах основываться на взглядах Хэля.

– Не правда ли, я должна читать «Хронику природы», чтобы уничтожить его пагубное влияние? – сказала миссис О’Джеймс с нежным, воркующим смехом.

Надо сказать, что «Хроника природы» была одной из тех многочисленных книг, в которых профессор Энсли Грей развивал отрицательные доктрины научного агностицизма.

– Это неудачный труд, – ответил он, – и я не могу рекомендовать его вам. Я охотнее отослал бы вас к классическим сочинениям некоторых из моих старших и более красноречивых коллег.

Наступила пауза. Они продолжали ходить по зелёной, словно бархатной, лужайке, залитой ярким солнечным светом.

– Думали ли вы, – спросил он наконец, – о том предмете, о котором я говорил с вами вчера вечером?

Она ничего не сказала и продолжала молча идти рядом с ним, слегка отвернувшись в сторону.