Убийца не придет на похороны

— Пошли, мужики, — бросил он своим людям, направляясь к выходу. — А ты можешь быть свободна, — сказал Мерзлов секретарше, — и завтра чтобы появилась на работе ровно в девять утра.

— Будут звонки?

— Всем отвечать, что босс скоро приедет.

— Ясно, Савелий Борисович, — ответила девушка, быстро собирая на столе бумаги и ручки, а так-же маникюрные ножницы, пилочки, бутылочки с лаком.

«Надо ее уволить», — шагая по коридору, подумал Мерзлов.

* * *

Сергей Дорогин стоял на мосту и смотрел вниз, на воду, до которой было метров двадцать. Река напоминала ему черное, медленно текущее стекло. Иногда под центральным пролетом проплывала длинная баржа, груженая песком, который светился в темноте. Сергей провожал взглядом красные огоньки буксиров, быстро проплывающие моторные лодки и не спеша курил, стряхивая пепел вниз, на черное стекло неторопливо текущей реки.

Стоя на мосту, по которому проносились автомобили, и глядя на темную воду реки, Сергею Дорогину пришла в голову мысль, что когда-то давным-давно, может, даже в одной из предыдущих жизней, с ним такое уже случалось. Он так же стоял и смотрел на реку. Только тогда в темном стекле воды отражались не огоньки буксиров, а высокие звезды. Да, да, когда-то такое с ним было.

И тут же он вспомнил, что случилось это не в предыдущей жизни, и даже не очень давно, каких-то лет десять тому назад. Тогда он тоже стоял на мосту в другом городе и его ладонь лежала на холодном железе перил, пальцы подрагивали, отбивая такт простенькой мелодии, и он весь был в предвкушении счастья.

Вера тогда появилась неожиданно. Услышав хлопок дверцы, он обернулся. Вера выпорхнула из машины, бросилась к нему на шею. Они целовались на мосту и им было безразлично кто на них смотрит, что говорит. Они были молоды, счастливы.

«Да, это произошло со мной. Но… действительно… в другой жизни», — подумал Дорогин и услышал сигнал клаксона.

На звук Сергей резко повернул голову. Фары машины несколько раз моргнули.

«Вот и Савелий», — подумал он и не спеша направился к черному джипу.

Из джипа на высокий мостовой тротуар вылез Савелий Мерзлов в черном кожаном плаще. Он уже издалека замахал руками, изображая радость встречи.

— Сколько лет, сколько зим! Серега, а ты не изменился, — громко заговорил Савелий Борисович, раскидывая руки для дружеских объятий.

Сергей прореагировал на этот жест холодно. Он сделал несколько шагов навстречу и замер.

— Да что ты, Серега, как будто меня боишься? Ведь мы же не виделись с тобой целую вечность.

— Да, да, давненько я тебя не видел.

— Ну, не так уж и давно. Четыре года — это не срок.

— Это кому как. Это тебе, Савелий, хорошо рассуждать, ведь ты не лежал на нарах, не валил лес, не ходил по тюремному двору от стены к стене, не слышал лая собак и окриков конвойных.

— Да ладно тебе, Дорогин, расписываешь так, словно бы ты в сталинском ГУЛАГе двадцать пять лет оттрубил, а не в колонии демократической России.

— Я и не расписываю — обозначаю.

— Ну и ладно, здорово, что встретились, — подал мясистую ладонь Мерзлов.

Сергей пожал руку.

— Что скажешь?

— Ты меня, конечно, извини, Серега, что не пригласил к себе в офис, что не сели мы с тобой за стол, не выпили за встречу…

— Мерзлов, не стоит об этом. Давай лучше поговорим о деле.

— О деле, так о деле. Ты не волнуйся, деньги я тебе принес.

— Это хорошо, — коротко бросил Дорогин, — на большее я и не рассчитывал.

— Как ты, чем собираешься заняться?

Дорогин пожал плечами. Ему не хотелось разговаривать с Мерзловым, не хотелось рассказывать о том, чем он собирается заниматься.

А Мерзлов заглядывал Дорогину в глаза, крякал, как большое жирное животное, мерзко хихикал и похлопывал Сергея по плечу.

— Ну, ты, брат, совсем и не изменился, будто в санатории отдыхал, словно бы на Багамы или на Канары слетал.

— Да уж, и не говори. Канары и нары рифмуются.

— То-то я и смотрю, еще шире в плечах стал, да и руки крепкие.

— Подержал бы ты, Мерзлов, с мое топор, помахал бы им с утра до вечера и у тебя мозоли появились бы.

— Нет уж, нет уж, лучше от топора подальше держаться — от топора, пилы, конвойных, собак и всего прочего. Ты уж меня извини, это я так, от смущения и от радости. Кстати, Серега, как ты меня нашел, а? Расскажи.

Сергей Дорогин ухмыльнулся, закурил сигарету и смерил Мерзлова взглядом от начищенных башмаков до кепки, маленькой, кожаной.

— Я смотрю ты, Мерзлов, очки носить начал. Что, зрение подводит? Или читать много стал?

— Да нет, ты знаешь, со зрением все в порядке. Так, для солидности. Я же бизнесмен, а не дерьмо собачье.

— Бизнесмен, говоришь?

— Да, бизнесмен, контору имею, фирму.

— И чем же ты занимаешься в своей фирме?

— Всякой всячиной — сигареты, водка. Всем, на чем можно деньги сделать.

— Понятно. Значит, при деле? Хорошие и быстрые деньги.

— При деле, при деле, Серега. Плохими деньги не бывают, а вот насчет быстроты, я бы с тобой поспорил. А ты-то чем заняться думаешь? Может, ко мне пойдешь работать?

— Нет уж, Мерзлов, я с тобой поработал и больше не хочу. Деньги где?